Мы можем пользоваться любовью и уважением со стороны мужчин и позже. Но это не та любовь. В ней больше уважения и мало восхищения. А нам нужно восхищение! Вы любите нас почти как верных жен, как заботливых матерей. Мы это ценим, но пойми, это совсем не то!
– Ты будешь вызывать восхищение еще много-много лет!
– Это ложь, но все равно спасибо!
– Я совершенно искренне!
– Я понимаю! Воспитанный мужчина отличается от невоспитанного тем, что первый умеет говорить женщине то, во что она хочет верить.
– Послушай! Ты такая молодая! Откуда у тебя опыт зрелой женщины?
– Это не опыт. Это врожденные знания. Только мужчины с возрастом набираются опыта. Женщины получают его с молоком матери.
Музыка прекратилась и распорядитель пригласил собравшихся в банкетный зал. К нам подошла Оксана.
– Все в порядке! – сообщила она.
Ей и двум ее подругам была поручена вербовка спутников полковника. Мы решили, что нам не помешает еще одна независимая шпионская сеть, которая могла бы сообщать нам о намерениях командования и способствовать развитию дезертирства. Если работа новой группы будет такой же эффективной, как уже имеющейся, то к лету будущего года в «Армии Возрождения» совсем не останется солдат.
«Скорее бы все это кончилось!» – подумал я с надеждой. Сам по себе я человек глубоко штатский. Военный мундир всегда вызывал у меня смешанное чувство неприязни и насмешки. Из всех войн, которые вело человечество, я признавал только вынужденную оборону от нападения. Все великие завоеватели, начиная от Дария и Македонского и, кончая Наполеоном, вызывали у меня чувство отвращения. Война и армия в конце двадцатого столетия представлялись мне как верх нелепости и маразма человеческой организации. В жизни нашей общины создался комический парадокс. Паскевич, который обожал военные мундиры и все, что с ними связано, вынужден был во время всех военных операций оставаться дома, я же, в котором все это вызывало отвращение, должен был заниматься организацией боевых действий, стрелять, убивать, карать. Долго это не могло продолжаться. Я чувствовал, что силы мои истощаются. Иногда я сам себя не понимал. Можно ли чувствовать такое отвращение к убийству и насилию и, в то же время быть способным хладнокровно планировать уничтожение двух сотен людей, пусть даже бандитов, и столь же хладнокровно приводить план в исполнение? Хорошо помню, что, оглядывая луг, усеянный мертвыми телами, я не испытывал никакого другого чувства, кроме удовлетворения от хорошо выполненной работы. Как пахарь, оглядывает только что вспаханное им поле. Мне даже в голову не пришло предложить банде сдаться. Странно… Как происходит трансформация человеческой психики? Те же самые бандиты… Ведь когда-то они были детьми… Возможно, ласковыми, как все дети. Имели любящих родителей, сами, наверное, были хорошими отцами. Что заставляет людей становиться убежденными, непримиримыми врагами? Не может быть, чтобы это предопределялось. Какая-то случайная нелепость и все – жизнь пошла по другому пути и назад дороги нет.
Где лежит причина возникающих конфликтов? В индивидуальности или в обществе? Социальная несправедливость порождает преступность. Это так! Но кто создает социальную несправедливость? Сами же люди! Порочный круг. Есть ли выход из него? Невольно напрашивается аналогия с генетическими болезнями. Там, в результате генетического дефекта, возникают порочные круги в извращении обмена веществ и отправлении функций. Нет ли в развитии цивилизации такого изначального генетического дефекта?


Глава XXXIV
«МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО ЭТО ЕДИНСТВЕННО ПО-НАСТОЯЩЕМУ ПОЛЕЗНОЕ ДЕЛО, КОТОРОЕ Я СОВЕРШИЛ В СВОЕЙ ЖИЗНИ…»


Человек! Как трудно тебя понять. Я убежден, что значительно легче предсказать поведение общества, целого государства, чем одного-единственного человека. Иной раз кажется, что ты уже предусмотрел все варианты предполагаемого ответного поведения на твои действия, и вдруг – самая неожиданная реакция. Меньше всего ожидаемая, если судить по тому, что тебе об этом человеке известно. Это напоминает игру в шахматы, когда ты, изучив противника, рассчитал заранее все его ответные ходы, ожидаешь одного и… Следует самый неожиданный ход, в результате чего оказывается, что все твои расчеты, вся твоя «модель» летит к черту!
Вот так произошло и у нас с Голубевым. Мы предполагали все, но только не это!
Мы проводили его на следующий день после банкета, данного в его честь и в честь наших «союзников», и рассчитывали, что добились своего. Впечатления, которые он увозил с собой, должны были дать возможность нам выиграть время и год прожить в мирной обстановке. Во всяком случае мы надеялись, что, так называемая «Армия Возрождения» не решится напасть на нас в этом году. А там, как говорится, что Бог даст. Время работало на нас.
Была уже глубокая осень. В конце октября я вернулся из очередного поиска Николая. Мы прочесали всю предполагаемую трассу его полета, с отклонением в сто километров с обеих сторон. Во время полетов мы обнаружили несколько небольших изолят. Многие из их жителей присоединились к нам. Всего – около 60-ти человек. Но были и такие, что предпочитали остаться в изоляции. Как правило, люди были хорошо вооружены. Некоторые не хотели вообще вступать в контакт. В этом случае нас встречали выстрелы. Была надежда, что Николай, если он жив, находится в одной из них. Мы сбрасывали над поселением мешок с запиской и на следующий раз нам позволяли приземлиться. Обычно в таких изолятах, не считая детей, жило 15 – 20 человек. Они вели примитивное хозяйство на огороженных высоким частоколом или изгородью из колючей проволоки площадях, в основном, занимаясь огородничеством и выращиванием свиней и птицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136