— Но вдруг он помрачнел. — Да, я посетил его могилу, но меня не было на похоронах... Но я не мог... Я был далеко...
Морган положил руку на плечо Кая и сжал его, сжал так сильно, что Кай удивился. Он и не предполагал, что у Моргана сохранилось еще столько энергии.
— Я понимаю тебя, — сказал он, — но никто тебя не осуждает, все знают, что ты не мог сказать своему отцу последнее прости. Не стоит так сокрушаться, а уж тем более завидовать тем, кто прощается со своими родными или близкими. Мы уже со многими успели попрощаться. — И он обвел глазами многочисленные свеженасыпанные холмики на кладбище.
Кай снова почувствовал, как к горлу подступает предательский комок.
— Мы с отцом понимали друг друга, по крайней мере он всегда меня понимал. Он часто говорил, что гордится мной, но я почему-то всегда считал, что это не так, что в душе он думает обо мне иначе. Мне казалось, что после Альины и всего того, что я там сделал, он действительно будет гордиться мной. Но он умер, так ничего и не узнав...
Фелан стоял сжав губы, глаза его сузились.
— Я уверен, что он мог бы гордиться. Недавно у меня был повод побывать на Альине. Клан Нефритовых Соколов и Волки всегда были соперниками и относятся друг к другу с плохо скрытой неприязнью. Но когда я встречался с Таманом Мальтусом, командиром местного гарнизона, то убедился, что только одно упоминание твоего имени здорово помогает. Мы о многом с ним договорились — и все благодаря тебе. В обмен на обещание твоего дяди Даниэла не атаковать его Мальтус снабдил нас всем необходимым. Не знаю, что уж ты там делал, но Мальтус отзывается о тебе прекрасно, он явно тебя уважает.
— Таман Мальтус — прекрасный человек. Как и раньше, я бы не колеблясь снова доверил ему свою жизнь и был бы абсолютно уверен, что он не обманет и не подведет.
Кай посмотрел сначала на Фелана, затем на старого Келла.
— Но все, что я сделал на Альине и вообще в войне с кланами, не идет ни в какое сравнение с поступками моего отца. Двадцать пять лет назад он буквально совершал чудеса героизма. Но я тоже думаю, что ему не было бы стыдно за меня и мою работу.
— Отцы всегда гордятся своими детьми и их поступками, Кай. Я знаю это по собственному опыту. — Морган похлопал юношу по плечу. — Твоему отцу понравилось бы то, как ты действовал на Альине, и он действительно гордился бы твоими успехами на Солярисе. Я бы сказал, что до некоторой степени тебе удалось затмить подвиги отца, ведь под твоим командованием были одержаны впечатляющие победы.
Кай наклонил голову в знак почтения к похвалам старого воина. «Безусловно, одержанные мной победы порадовали бы отца, но не знаю, гордился бы он тем, что на Солярис я прибыл, чтобы спрятаться», — подумал он.
— Война против кланов изменила мир в лучшую сторону. Хотелось бы думать, что такие же изменения произошли и во мне самом, но кто может подтвердить это?.. Остается только гадать и надеяться, — произнес Кай.
Лицо Фелана было спокойным, но во всей его позе чувствовалось напряжение.
— Войны приносят не только изменения, но и горе и сожаления. Именно война оторвала меня от семьи.
Только для того, чтобы я смог приехать сюда на похороны своей матери, принцу Виктору Дэвиону пришлось обращаться за разрешением дать мне возможность пребывать здесь в качестве представителя Клана Волка при военном преценторе Ком-Стара. Тот сначала согласился, но затем передал обращение ильХану для окончательного утверждения. Хотелось бы, чтобы все было не так, но в то же время сознание подсказывает мне, что иначе быть не может. Трудности будут, я уверен, что и ты тоже их испытываешь.
— Да, все так, — продолжал Кай. — Война приносит много несчастий, гибнут боевые товарищи и теряются друзья.
Вдруг совершенно внезапно в его мозгу всплыл образ темноволосой Дейры Лир.
— Иногда мы слишком увлекаемся извлечением уроков, преподнесенных нам войной, мы начинаем копаться в самих себе и за этой учебой перестаем замечать тех, кто нас любит, а зачастую и отдаляемся от них. Конечно, можно и не замечать уроков войны и жить спокойно. Но это все будет продолжаться очень недолго, в итоге все равно реальности жизни, те, которых мы так старательно избегаем, накапливаясь и наслаиваясь, словно ржавчина, будут подтачивать и разъедать наши жизни до тех пор, пока полностью не разрушат их.
Фелан странно посмотрел на Кая и покачал головой:
— Нравится нам это или нет, но война сделала нас совершенно другими людьми, Кай. Война обнажила нас до самой сути, она дала нам понимание цели нашего рождения и показала нам, кто мы есть на самом деле. Отмахнуться от этого, закрыть на все глаза невозможно, а если бы мы так сделали, снова нашелся бы кто-нибудь, кто обратил наше безразличие против нас же самих.
Пристально глядя в глаза Фелана, Кай чувствовал, что между ними много общего в мыслях, однако как же отличается стиль их жизни, как много чуждого друг другу им приходится делать, и только для того, чтобы быть теми, кем они должны быть. Фелан живет в обществе, где воинское искусство ценится превыше всего. Он воин до мозга костей.
«Мой мир устроен иначе, Фелан, — подумал Кай, — быть воином для меня — всего лишь игра, один из эпизодов жизни».
Молчание прервал Морган:
— Давненько мне не приходилось слушать философствующих молодых воинов. — Он посмотрел на могилу, где покоились останки его жены, и устало пожал плечами. — За всю свою жизнь я видел много войн, но могу сделать только одно заключение: жизнь продолжается. Прискорбно, но и нам также суждено оказаться здесь. Но пока мы живем, мы формируем новые отношения и в горниле войн становимся мудрее и проницательней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133