– Пизды, да? Я так понимаю, тебе бы понравилось с пиздой ходить. Подставлял бы ее мужикам.
Он одарил меня еще одним мерзотным взглядом. Но в этот раз он был полноценным, в нем не было страха, который наверняка грыз База внутри. Но мне было похрен. Мы были с ним один на один. И я решил, что это просто жирный трус, который, чуть что, прячется за спины братишек. Вот и все, если вдуматься.
– Ты чего, не расслышал меня вчера вечером? – сказал он. – Я кое-что знаю про тебя, Ройстон Блэйк. Кое-что весьма неприятное, весьма. Ты очень плохо себя вел. Убийство – это ведь очень скверно, так я думаю. Особенно когда убиваешь собственную любимую супругу.
Я ожидал чего-то в этом роде и не собирался на это вестись. Даже глазом не моргнул.
– По этому поводу никто до меня не докопается. Даже легавые. На меня уже пытались это повесить. Но ни хера не вышло.
– Да ну?
– А че ты меня-то спрашиваешь? Весь город знает, и мне посрать, мне не хуя скрывать, потому что доказательств нет, Баз. Ничего ко мне не прилипнет, потому как прилипать нечему.
– Пиздишь. Кое-что есть. Кое-что, что прицепилось к тебе, как блоха к дворняге.
Я вплоть до этого момента умудрялся ухмыляться, но вдруг ухмылка как-то съежилась и провалилась в глотку.
– В чем дело, Блэйки, старик? – спросил он. – Язык проглотил?
– Ну ладно, допустим, ты что-то знаешь. Так расскажи.
– А больше ничего? Я знаю то, что знаю, понятно? И куда больше, чем тебе бы хотелось, вот что я тебе скажу. Так что лучше тебе валить на хер и надеяться, что я не стану пиздеть. Врубаешься, о чем я? Ваше, я б на твоем месте взял жопу в руки и свинтил из Мэнджела. Пакуй барахло и вали, чем дальше, тем лучше. И никогда не возвращайся. Я внятно выражаюсь?
Я несколько раз открыл и закрыл рот. Потом облизнул пересохшие губы и сказал:
– Уехать? Никто не уезжает из Мэнджела.
– Мне по барабану. Да, и свою блядь можешь прихватить. Я ее отымел всеми способами, ничего особенного в ней нет, точно тебе говорю. Вот, сегодня ночью попробовал еще раз, так, на всякий случай. Но блядь – она блядь и есть. Забирай.
Я смотрел на него.
Он уставился на меня. На фоне его розовых жирных щек глаза казались кристально-голубыми. Мы стояли в нескольких футах друг от друга, но я чувствовал, как от негр несет пивом. Когда он выходил из «Би Хайв», казалось, он почти в жопу. Но теперь все переменилось. Теперь в жопе был я.
Он смотрел на меня.
Я уставился на него. Его руки медленно сжимались в кулаки, как будто стрелок тянется к кобуре. Я хотел посмотреть вниз, но не мог. Я просто пялился на него и тянул время. Я был Клинтом Иствудом, а он Ли Ван Клифом. Жирный Ли Ван Клиф. И весьма плотный Клинт Иствуд, если честно. Я смотрел и знал, что взгляд у меня сейчас совсем как у Клинта. Мой кожаный пиджак – это пончо, и хотя у меня на башке не было ничего, кроме четверти дюйма волос, я твердо верил, что там у меня ковбойская шляпа.
У меня начали слезиться глаза. У Клинта глаза никогда не слезятся. По крайней мере видно этого не было. Я секунду об этом подумал и решил, что иногда глаза у него слезятся, все эти гляделки, прищуривания глаз и песок, летящий в сухом воздухе. А если глаза у Клинта слезятся, ему приходится моргать, так ведь? В конце концов, он ведь всего лишь человек, да? Ну да, бля, конечно. А если он моргал, значит, и мне можно. У меня уже почти не было выбора, слезы стояли в глазах и вот-вот готовы были потечь по щекам. Не хочу, чтобы Баз решил, что я плачу.
Так что я закрыл глаза.
Я открыл их всего через долю секунды. Но было уже слишком поздно. Его правый кулак врезался мне в голову в районе левой брови. Я снова закрыл глаза, подумав, что, видимо, на этой руке он носит кольцо. Открыл глаза и обнаружил, что тот же кулак приближается к моей правой почке. Я на автомате закрыл эту сторону – если с детства постоянно дерешься, вырабатывается рефлекс. В полную силу он ударить не смог, но все равно засадил мне весьма ощутимо. Я отступил на шаг, чтобы хоть что-то сделать, но там был дуб, я потерял равновесие и упал. Баз тут же захерачил мне ботинком.
Я скрючился и стал думать, что сделал бы на моем месте Клинт. Ну, сто пудов, он никогда не валялся на земле и не получал ботинком по ребрам. Но если бы такое и случилось, он бы придумал что делать. Он бы не тратил бездарно свои кровь и пот, защищаясь. Он бы все сделал по уму. Оружие он, наверно, потерял, иначе никто бы его не тронул. Но у него должно быть что-то заныкано. Что-то типа ножа, например.
У меня в штанине ножа не было. Зато был разводной ключ, который я заховал за подкладку пиджака. Когда я протянул руку, чтобы добраться до него, Баз оставил в покое мои ребра и принялся за затылок, думать стало сложнее, а вот шарить по пиджаку – проще. Не помню, сколько это заняло времени, сложно сосредоточиться, когда Баз хуячит ботинком по башке, но в конце концов мои пальцы обхватили твердый холодный металл.
Я перекатился и получил в морду. Он попытался убрать ногу, но я перехватил ее и повернул, чтоб он упал. Не вышло. Он перестал меня пинать и запрыгал на одной ноге, но остался стоять. Пока он этим занимался, я поднялся, используя его ногу в качестве опоры. Когда мы с ним оказались на одном уровне, я замахнулся ключом. И еще раз.
И еще.
И…
Какой-то шум.
Я посмотрел вверх, чувствуя, как что-то горячее, черное и твердое внутри меня исчезает. Футах в десяти от меня какая-то дворняга обнюхивала надгробие. Это был старый грязный кобель, облезлый, без уха. Ему на это, правда, было покласть, вилял себе хвостом. Задрал ногу и начал ссать. Я смотрел, как камень темнеет от струи, от которой шел пар, и в желудке у меня что-то заворочалось. Я взглянул на База и почувствовал, что завтрак усиленно просится наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75