– У Иосифа вкус лучше, чем у Колоредо, – сказал он.
– Вам не приходит мысль вернуться обратно?
– Вернуться в город, настолько провинциальный, что здесь нет даже настоящего оркестра? К Архи-буби, который не терпит немецких музыкантов и ненавидит оперу? Есть такая старая зальцбургская поговорка: тот, кто приезжает в Зальцбург, через год становится глупцом, через два – идиотом, а через три – истинным зальцбуржцем.
26 октября состоялось исполнение мессы до минор в соборе св. Петра, и Вольфганг сам дирижировал хором, а Констанца пела одну из двух сольных партий сопрано. Он не успел закончить партитуру, но ему казалось, что и в незаконченном виде месса достаточно хорошо выражает его благодарность богу за то счастье, которое он обрел с Констанцей.
Слушатели были настроены дружелюбно. Среди них не было приближенных Колоредо, зато много старых друзей, большинство из которых знали Вольфганга еще с детства. По Вольфганг смотрел только на Папу. Он все еще лелеял надежду, что месса заставит Леопольда более благосклонно отнестись к Констанце. На протяжении трех месяцев, что они гостили дома, Папа держался вежливо, но холодновато.
Леопольд слушал внимательно, но угадать, о чем он думает, Вольфганг не мог.
А потом чистое сопрано Констанцы взлетело ввысь в прекрасной молитве, увлекая за собой Вольфганга. Как он устал от повседневных забот, от необходимости зарабатывать на кусок хлеба, от Колоредо и Арко! Музыка выражала его упоенный восторг перед мирозданием, перед всевышним творцом, перед его чудесным даром – жизнью.
Шахтнер дивился возвышенности Моцартовой мессы. Музыкант, не отличавшийся религиозностью, слушая мессу, понял, откуда возникла религия. Ему стало ясно: человек не мог бы существовать без чистых душевных порывов, каким был подвластен Вольфганг, и Вольфганг передает их с благоговением, которое превыше всякой веры.
Леопольда одолевали противоречивые чувства. Большая часть мессы показалась ему скорее симфонической и даже оперной, чем благочестивой и духовной, и тем не менее в ней были моменты невыразимой нежности и искренности. Сын построил мессу с необычайным мастерством. Но в мессе нет ничего от меня, с грустью думал Леопольд. От его влияния не осталось и следа – это обнаружилось уже в фугах. В какой-то степени это была самая горькая потеря в жизни, и Леопольд помрачнел – такие мысли причиняли ему страдания. Однако он был прежде всего музыкант и не мог не ценить музыку, поэтому, когда снова запела Констанца, ему захотелось аплодировать, несмотря на всю неприязнь, которую он к ней испытывал. Он сомневался, разовьется ли когда-нибудь ее голос для оперной сцены, но даже в самых трудных пассажах вкус ей не изменял. И вдруг Леопольд чуть не расхохотался. Смешно, право. Сын смотрит на нее, как на какое-то божество, а ведь, если не считать голоса, она, ну право же, самая заурядная девица.
Служба окончилась, и все окружили Вольфганга, а он ждал только приговора Папы.
– С тех пор как ты покинул Зальцбург, это твое первое духовное сочинение, – укоризненно заметил Леопольд.
– Я не получал заказов на церковную музыку. Зачем мне было ее писать?
– Я воспитывал тебя добрым католиком.
– А я и есть добрый католик. Мы с Констанцей постоянно ходим в церковь.
– Эту мессу можно, скорее, назвать светской, чем духовной, как, по-твоему, Наннерль?
Наннерль, совсем расстроенная, потому что Зонненбург не пришел на мессу, как она надеялась, сказала:
– Может, в Вене так принято. Музыка слишком громкая.
– Громкая? – Вольфганг покраснел и с удивлением уставился на сестру.
– То есть пение было слишком громким.
– Пение Констанцы? – воскликнул Вольфганг.
Наннерль смутилась. У Вольфганга был такой несчастный вид. Да и Констанца пела лучше, чем можно было ожидать. Но Наннерль не могла подавить злое чувство: ну где же справедливость – какая-то Констанца имеет мужа, а ей с таким трудом удается ловить поклонников.
– О, я уверена, она спела бы лучше, будь у нее больше практики, – сказала Наннерль.
– Моя дочь, как все знают, очень музыкальна, – заметил Леопольд.
Это уж слишком, подумал Шахтнер, которому исполнение понравилось.
– Что с вами, Леопольд? Неужели вы больше не способны на доброе слово?
А Леопольд подумал: разве объяснишь, каково терять то, что любишь больше всего на свете.
– Я просто стараюсь быть беспристрастным и помочь чем могу, – сказал он.
– Вы думаете, Вольфганг до сих пор нуждается в вашей помощи? – спросил Шахтнер.
– Он до сих пор спрашивает моего совета, – с гордостью ответил Леопольд.
– Значит, он лучший сын, чем вы – отец, – отпарировал Шахтнер.
Они обменялись гневными взглядами, и Вольфганг, вконец расстроенный, воскликнул:
– Прошу вас, я не хочу уезжать из Зальцбурга, имея на совести еще одну ссору!
На следующий день при расставании Папа и Наннерль держались довольно сухо. Правда, Папа спросил Вольфганга, как у него с деньгами, но сын заверил, что все в порядке.
– Мы не испытываем никаких затруднений, вовсе никаких.
Ни Папа, ни Наннерль не обняли и не поцеловали невестку на прощанье, хотя Констанца поблагодарила их за гостеприимство и пригласила в Вену. Ее огорчила их холодность. Они показали ей множество роскошных подарков, полученных Вольфгангом во время своих турне, но ничего не предложили взять на память. Когда карета тронулась и Леопольд и Наннерль помахали им вслед, Констанца в ответ тоже помахала и улыбнулась ради Вольфганга – она вовсе не питала надежд, что отношения с его семьей когда-нибудь изменятся к лучшему.
А Вольфганг сиял от радости – Папа и Наннерль обняли его па прощанье и пообещали приехать в Вену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266