Гримм благожелательно улыбнулся, а Пиччинни произнес:
– Вы очень великодушны, синьор.
– Нисколько, маэстро. Вы знаете свое дело так же, как я свое.
Когда Вольфганг собрался было покинуть их, госпожа д'Эпинэ спросила:
– Как поживает госпожа Моцарт? Мы слышали, она сильно болела. Если понадобится наша помощь, мы к вашим услугам.
– Благодарю вас, сегодня ей лучше. – Вольфганг откланялся и ушел.
Но, вернувшись домой, он увидел, что Маме стало хуже. На этот раз Вольфганг по-настоящему встревожился. Он рассказал, с каким восторгом была встречена симфония, но Анна Мария слушала его без внимания. Неужели Маме не интересно? Он напел несколько тактов симфонии, а она показала на свой живот и прошептала:
– У меня сильные боли, Вольфганг.
Он побежал к аптекарю и купил любимое лекарство Папы – порошок против спазм, который они всегда употребляли дома при желудочных болях, но Маме совсем стало невмоготу. Началось сильное расстройство. Вольфганга напугал ее измученный вид. Указав на лекарство, принесенное из аптеки, Мама прошептала:
– Жидкость в этой бутылке меня уже не спасет.
– Можно, я позову лекаря? – Но Мама не слышала. Чтобы она услышала, ему пришлось кричать.
Наконец Мама кивнула, готовая на все, лишь бы облегчить мучительную боль; собрав последние силы, Анна Мария прошептала:
– Только, пожалуйста, Вольфганг, если можно, позови немца, – и тут же впала в беспамятство и начала бредить.
Зашедший попрощаться Рааф – он уезжал на следующий день в Мангейм – ужаснулся, увидев Анну Марию в таком состоянии, и вызвался посидеть с ней, пока Вольфганг не приведет лекаря.
Госпожа д'Эпинэ, узнав, что состояние госпожи Моцарт ухудшилось, послала Вольфганга к личному лекарю Гримма, пожилому немцу, который приехал в Париж вместе с бароном и осел там. Рудольф фон Коллер был профессором анатомии и специалистом по вскрытию трупов.
К тому времени как Вольфганг вернулся домой вместе с доктором фон Коллером, Маме стало легче. Рааф напевал ей мелодию из новой симфонии Вольфганга; она была в сознании, по-видимому, пение Раафа доставляло ей удовольствие и отвлекало от грустных мыслей. Узнав, что доктор – немец, Анна Мария вздохнула с облегчением: по крайней мере, можно понять, что он говорит, и с доверием отнестись к лекарствам, которые пропишет. Фон Коллеру было лет семьдесят, но, несмотря на возраст, он оказался очень энергичным. Он прослушал легкие госпожи Моцарт – дыхание затрудненное, пощупал пульс – учащенный, нажал на живот – кишечник был напряжен. А когда она сказала, что у нее сильные боли и такое чувство, будто внутри все воспалено, доктор фон Коллер заключил:
– Все дело в этой проклятой французской пище и воде. И прописал порошки из ревеня с вином, «но при этом ни капли воды, ни в коем случае», тем не менее, жажда мучила ее, особенно после порошка, запитого вином.
Вольфганг отвел фон Коллера в сторону и спросил:
– Что с ней, доктор?
– Скорее всего, обыкновенное расстройство желудка, Не думаю, чтобы это было что-то более серьезное.
Иными словами, решил Вольфганг, хотя, состояние и тяжелое, но не грозит такими ужасными последствиями, как заразная болезнь.
– Значит, – ничего страшного?
– О нет! Это не чахотка, в легких нет хрипов. Не оспа и не скарлатина. И даже не простуда.
– Но она все время жалуется на озноб.
– Я уже сказал, что это легкое недомогание. – Полный, краснолицый доктор поправил свой тщательно напудренный парик и заключил: – Если в течение нескольких дней боли не прекратятся, позовите меня снова. Но помните – ни капли воды.
Немного погодя распрощался и Рааф; он поцеловал Маму в лоб и заверил, что непременно навестит ее, вернувшись осенью в Париж. Вольфганг проводил его до дверей, и Рааф спросил:
– Передать что-нибудь Алоизии?
– Разве только что мне ужасно хотелось бы ее видеть? – Вольфганг горько усмехнулся. – А впрочем, какой толк? Я писал и ей и Фридолину, давал им советы. Даже предлагал приехать в Париж, но они, по-видимому, не слишком сюда рвутся.
– Неужели вы осуждаете их за это? После того как вас самого здесь так встретили?
– Алоизия непременно добьется успеха. Она красива и поет отлично.
– Да, она могла бы добиться успеха, но сделавшись чьей-нибудь любовницей.
– Прошу вас! – Вольфгангу подобная мысль была невыносима.
– Вы меня удивляете, Вольфганг. Неужели вы не знаете, каким образом молодые привлекательные женщины недворянского сословия добиваются успеха!
– Но ведь я люблю ее!
– Потому-то я и хочу уберечь вас от огорчений.
– Что может огорчить меня сильнее, чем Париж и полное отсутствие вкуса у здешней публики?
– Да, действительно! Но в вашем возрасте нет ничего страшнее равнодушия. Вы хотите передать что-нибудь Алоизии?
– Занимайтесь с ней. Прошу вас, господин Рааф. Это принесет ей величайшую пользу.
– Но не бесплатно. Я ничего не делаю даром. Это неплохо бы усвоить и вам. Уважения к вам только прибавится.
– Я буду платить. Присылать деньги за уроки.
– С больной-то матерью на руках? По силам ли вам это?
– Не в ущерб ей, конечно. А лишь только Мама поправится…
– Я был бы очень рад. Выглядит она лучше, и доктор, безусловно, поможет. – Рааф вручил Вольфгангу несколько луидоров и добавил: – Я скажу Алоизии, что ваши дела идут прекрасно. Честолюбивым молодым женщинам такое всегда приятно слышать. И постараюсь помочь, чем смогу.
Не успел Вольфганг до конца оценить доброту Раафа, как Мама снова начала бредить и просить пить, но Вольфганг боялся дать ей воды. Доктор строго-настрого запретил.
Потом Анна Мария впала в забытье – затихла и лежала, как мертвая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266