– Его торсы очень хороши, – согласился Огюст. – Будь я помоложе, мне бы следовало у него поучиться.
– Но вы ведь были его учителем, мэтр.
– Скорее, советчиком. У таких людей, как Майоль, и своего таланта хватит. Обо мне говорили, будто я окружил себя покорными учениками, такими, как Майоль, Дюбуа, Камилла, Клодель, Бурдель, а по всей Франции не сыскать более самобытных и непохожих людей, чем они. У них только и было общего, что все они пришли ко мне учиться самостоятельности, независимости.
– Вам нравится Мане? О нем сейчас много говорят.
– Да, он мне всегда нравился. Я рад, что его работы теперь в Лувре.
– А Ван-Гог? Сезанн?
– У меня есть несколько картин Ван-Гога. Я встречал его несколько раз, случайно. Это был очень тихий человек, вечно погруженный в себя, в этом он немного схож с Сезанном.
– Вы были хорошо знакомы с Сезанном? – После смерти Сезанн стал для Рильке открытием, поэт питал к нему страсть.
– Не очень. Думаю, никто не знал его по-настоящему.
Огюст погрустнел, вспомнив о Моне, который уже давно утратил былую красоту, молодость и энергичность, и скорбел о том, что успех пришел к нему слишком поздно; он подумал о Дега – какие тот метал когда-то громы, устрашавшие великих мира сего. Теперь Дега бессильный старец, измученный годами и болезнями, бесцельно скитающийся по Парижу, полуослепший, неспособный больше писать; а Ренуар, хотя и стал знаменитостью, работает только сидя в коляске. Безжалостное время не пощадило его друзей-современников, мрачная осень пришла к ним.
Они подошли к отелю Бирон. Рильке жил в мастерской жены, которой в это время не было в Париже. С женой он виделся весьма редко. Печальное настроение Огюста развеялось. Он с первого взгляда влюбился в этот дворец восемнадцатого века, превращенный в девятнадцатом в квартиры. Отель Бирон стоял очень удачно, на тихой улице Варенн, как раз там, где она выходила на широкий бульвар Инвалидов, рядом с Домом инвалидов и могилой Наполеона Прах Наполеона был в 1840 году перенесен в собор Инвалидов.

. Огюсту понравилась обширная территория, которую занимал дворец и прекрасный сад. Какой чудесный уголок, Медон в самом центре Парижа! А когда Рильке показал ему комнаты, Огюст понял, что именно здесь ему следует разместить свою мастерскую.
Комнаты были просторные, с высокими потолками и красивыми большими окнами во двор, расположенный перед дворцом, а с противоположной стороны окна выходили в сад. Огюст был пленен. Повсюду изящество линий и гармония.
– Это загородный дворец в самом сердце Парижа, – сказал он Рильке.
– Мэтр, в свое время его называли самым великолепным зданием Парижа. Кто только не жил здесь: Пейранк, парикмахер-авантюрист, Бомарше, герцог Бирон, знаменитый вельможа, папский нунций, посол русского императора. И, наконец, в течение многих лет монахини Ордена святого сердца.
– А кто живет теперь?
– Айседора Дункан, де Макс, Матисс. У них тут мастерские. И моя жена.
Огюсту нравилась Айседора. Она сильно изменилась после их первой встречи, стала женственней и безрассудней. Ходили слухи, что у нее столько же любовников, как у него любовниц. Огюст чувствовал, что она все еще мечтает о нем, и не только из-за его славы, и сожалеет о первой неудачной встрече. Но теперь он слишком стар. После Камиллы у него больше не было молодых любовниц.
Рильке сказал:
– Нижний этаж сдается, но за дорогую цену. – Я сниму. Узнайте, когда я могу переехать. Рильке это немного обидело, хотелось возразить:
«Я вам больше не секретарь, не слуга», но у мэтра был такой властный вид, что поэт сказал:
– Будет чудесно, если вы поселитесь здесь, неподалеку от могилы Наполеона. Наполеон и Роден, – добавил Рильке, раздумывая над этим сравнением. – Наполеон пытался разрушить мир и переделать его своими сильными руками, а вы из мягкой глины создали целую вселенную, населенную реальными людьми. И для меня, мэтр, ваши руки обладают большей силой.
– Спасибо, Райнер, вы очень любезны, но имя Наполеона будет жить в веках.
– Сомневаюсь. Мы уже никогда не почувствуем силу его рук, а плодами ваших рук люди будут наслаждаться всегда.
Огюст скептически улыбнулся.
– Сейчас мне хочется только одного, – сказал он, – поселиться в отеле Бирон и снова приняться за работу.

2

Однако переселиться в отель Бирон удалось только в 1908 году. И хотя он надеялся прожить тут до конца жизни, его друг и соседка Айседора Дункан не разделяла этих надежд. Они стояли в ротонде, выходящей окнами в сад, на первом этаже, который Огюст снял за пять тысяч девятьсот франков в год. Отсюда открывался красивый вид. Огюст спросил о причине ее сомнений.
Айседора ответила:
– С тех пор как республика отобрала дворец у Ордена святого сердца, многие требуют, чтобы он был продан. Я слышу об этом все время, когда у меня собираются гости. Говорят, будто на моих вечерах совершаются кощунства.
– Я хочу работать. Я слишком стар, чтобы принимать гостей.
Айседора действительно устраивала оргии, подчас слишком шумные и буйные.
– Конечно, Огюст, мы не будем вам мешать. Пожалуй, подумал он. Айседора была вечно в разъездах: Германия, Греция, Россия, Америка, Англия, – одному богу известно, куда отправится в следующий раз!
Огюст начал работать и скоро обжился в отеле. Айседора и де Макс заглядывали к нему время от времени, но не мешали, когда он работал, а Матисс держался обособленно – он организовал в отеле Бирон Академию Матисса. Огюст развесил в своей новой мастерской картины любимых художников: Каррьера, Ван-Гога, Моне и Ренуара. Он перевез сюда торс, подаренный ему греческим королем, и много своих мраморов;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215