Но в глубине души я чувствовала себя полнейшей негодяйкой. Нет, хуже. Двуличной, нечестной, подлой эгоисткой, низкой дрянью. Потому что, хоть и казалась Мадди прежней, надежной и верной Клер, тот же тоненький злобный голосочек, который остерегал меня от приглашения Мадди на ужин в компании со мной и Джеком, теперь с мстительным злорадством ликовал по поводу того, что Джек Харрисон из нас двоих выбрал меня.Во всей этой неразберихе ясно было одно: я прямиком спешу попасть в ад.Мало того, что предала лучшую подругу (и, следовательно, весь институт девичьей дружбы), – я так запуталась во всей этой истории и собственных переживаниях, что совершенно забыла о своих ресторанах и отелях из списка. Проведя три дня в Лондоне, я ухитрилась найти всего три отеля, закусочную и пиццерию, которые и могла с чистой совестью рекомендовать читателям. Теперь ничего не поделаешь: придется хвалить дорогие индийский и французский рестораны, где мы с Джеком ужинали. Это означало навлечь на свою голову гнев редактора. Даже если я нагло солгу насчет цен, эти рестораны совершенно не подходят нашему контингенту: слишком модные, слишком шикарные, слишком этнические, а не традиционные местечки, где подают блюда вроде ростбифа с картофелем. Я даже не могла рекомендовать заведение, где можно поесть жареную рыбу с картофельной соломкой! Роберт меня убьет и, если я не найду подходящего путеводителя, чтобы выписать оттуда все необходимое, возможно, просто уволит.Мысль о потере работы и ужасных последствиях – унижении, разорении, банкротстве – повергла меня в панику. (Сердце заколотилось, грудь стиснуло. Я вцепилась в подлокотники, равнодушно столкнув руку Кашлюна с того, который он имел полное право разделить со мной.– Простите, – пробормотала я, стараясь не задыхаться.– Страх полета? Не волнуйтесь, мы в полной безопасности. Если не считать взрыва «Пан Американ» над Локерби несколько лет назад, на маршруте Лондон – Нью-Йорк почти не бывает катастроф, – «ободрил» он, снова принимаясь кашлять и плеваться.Брр! Мерзость какая! Я и думать не думала о катастрофах и нaпадениях террористов, но теперь… благодаря мистеру Гнусь начала нервничать еще и по этому поводу. Правда, попыталась снова поразмыслить о Джеке – единственная тема, не ввергавшая меня в бездну позора или приступ паники. Хотя это не совсем верно… было в Джеке нечто, тревожившее меня. За то короткое время, что мы провели вместе, мне ни разу не пришло в голову, что он и Харрисон – один и тот же человек. Впрочем, я почти ничего не знала о Харрисоне, принадлежавшем тогда Мадди. Правда, она упоминала, что он поверенный, но поверенных в Лондоне – миллиарды. Я никогда не видела его фотографии, не знала, что его зовут Джеком, и по какой-то причине Мадди не сказала, что он американец, поэтому вполне логично предположила, что ее бойфренд – англичанин (тем более что они познакомились в Лондоне). И знала о ее феноменальной рассеянности и способности опускать детали, но в конце концов, если вы действительно не желаете, чтобы ваша подруга залезла в постель к вашему же, пусть и экс-бойфренду, – не стоило бы забывать о столь важных подробностях.Но… и здесь крылось именно то, что так меня волновало: как мог Джек не узнать меня? Мадди наверняка говорила обо мне, своей старой подруге Клер, ведущей колонку путешествий в журнале для пенсионеров. Моя работа достаточно необычна, чтобы при первом же упоминании сразу вспомнить, с кем она связана. И в довершение всего наше с Мадди фото красовалось на дверце холодильника из нержавеющей стали. Оно там единственное, так что если Джек заходил на кухню, просто не мог его не увидеть.Прошлой ночью, лежа в постели, мы дружно перевернулись на бок, лицом друг к другу, и у меня не хватило храбрости спросить об этом. Ну… честно говоря, это не совсем правда. Джек осторожно исследовал пальцем изгибы моего тела, и хотя движения были медленными и ленивыми, результат оказался поразительным. Нечеловеческим усилием воли мне удавалось сдержаться и не наброситься на него, как нападающий на вратаря (или как там еще в футболе… я ни разу не смотрела эту идиотскую игру). Где уж найти тактичный, хоть и недвусмысленный способ спросить Джека, не солгал ли он, утверждая, будто не знал, что мы с Мадди подруги? У меня не было причин подозревать его во лжи, но все же казалось странным, что он ни разу обо мне не слышал. Я вынудила себя (на минуту) игнорировать прикосновения пальцев, скользивших по холму бедра, впадине талии и… о Господи, – по мягкой груди. Я чувствовала, как самообладание слабеет с каждым мгновением… если не заговорю сейчас, еще через десять секунд будет поздно.– Мне нужно кое о чем спросить, – начала я чуть резче, чем обычно.– Готов ответить, – улыбнулся Джек.Я схватила его руку, уставшую лежать на груди и двинувшуюся в обратный путь.– Я не могу говорить, когда ты это делаешь!– Неужели?Улыбка стала шире. Самодовольнее.– Перестань! – велела я.Джек убрал руку, но тут же откинул прядь волос с моего лица:– Выкладывай.– Я тут гадала… то есть хотела знать… – пробормотала я и глубоко вздохнула. Как бы задать вопрос, чтобы он не посчитал, будто его обвиняют во лжи?Джек по-прежнему улыбался и смотрел на меня, словно дождаться не мог моего вопроса.– Я слушаю, – напомнил он и, порочно блеснув глазами, добавил: – Или вернемся к тому, что делали.Могу поклясться, я почти превратилась в собаку Павлова. Только вместо звоночка мгновенно реагировала на легчайший намек Джека, и бац – каждый миллиметр моей кожи загорелся в ожидании его прикосновения. Раньше секс особенно не интересовал меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103