в) Нейроны, срок службы которых истекает, отвечают за имитацию. Когда ты сп
особен имитировать навыки, перед тобой открываются безграничные возмо
жности, но когда мозг теряет резервные способности, а вместе с ними и живо
сть, и окрыленность, и стремление делать то, что ему не по плечу, тогда нако
нец приходится довольствоваться тем немногим, что по-настоящему хорошо
удается мозгу Ц остальное уже не беспокоит и не отвлекает, поскольку он
о раз и навсегда оказалось вне досягаемости. Ощущение того, что ты поглуп
ел, Ц вот что пробуждает интерес к действительно сложным жизненным воп
росам: к переменам, к впечатлениям, к тому, как окружающие приспосабливаю
тся к разочарованиям и ограничению возможностей. И ты сознаешь, что ника
кое ты не чудо природы, расправляешь плечи, начинаешь осматриваться и за
мечаешь краски, которые уже не затмевает лазурное сияние алгебры и абстр
акций.
г) Отдельные мысли теряют связность вместе с нервными путями, по которым
путешествуют. По мере того как эти мысли исчезают и снова появляются, тер
пят урон, забываются и приобретают новые оттенки, они становятся более у
тонченными, стройными, дополняются структурой полустершихся деталей. Р
аспадаясь или оставаясь ущербными, они возрождаются скорее как часть са
мих себя и в меньшей степени Ц как элемент внешней системы.

Таковы были восемь главных прорывов, которые я смог совершить за свою жи
знь Ц вплоть до того момента, когда занялся починкой уже второго за посл
едние два дня порванного шнурка.

Глава четвертая

Когда я покончил с временным узлом, комком с двумя разлохмаченными хвост
ами прямо под верхней парой отверстий, я подтянул язычок ботинка Ц еще о
дна маленькая прелюдия к зашнуровыванию, которой я научился у отца, Ц и о
сторожно принялся за основной узел. Особое внимание я уделил размерам пе
тельки, похожей на кроличье ухо, сложенной из укоротившегося шнурка: сле
довало оставить достаточный запас длины, чтобы затянуть узел, не нарушив
его форму Н
еприятно, когда в итоге остается только одно из двух кроличьих ушей, обра
зующих привычный бантик; ибо если по какой-то причине конец шнурка, из кот
орого было сложено одно ухо, вырвется на свободу, обратного пути уже не бу
дет: получится «бабий», или рифовый, узел, а его придется распутывать ногт
ями, багровея от прилива крови к голове.
. Я с интересом наблюдал за беглой, машинальной возней собственных
рук: это были руки зрелого человека, с выпуклыми венами и довольно густой
порослью на тыльной стороне, но свои движения они заучили так давно и нак
репко, что сохранили элементы гораздо более давнего, хвостато-жаберного
«я». Впервые за некоторое время я обратил внимание на свои ботинки. Они уж
е не выглядели новыми: я по-прежнему считал их новыми, поскольку в них при
ступил к работе, но теперь увидел, что на мысках образовались две глубоки
х складки, сходящиеся под острым углом, похожие на линию сердца и линию ум
а на ладони. Эти складки неизменно возникали на моих ботинках и всегда им
ели одну и ту же форму Ц об этом загадочном обстоятельстве я часто размы
шлял в детстве, пытался ускорить образование парных складок, сгибая новы
е ботинки руками, и все ломал голову: если ботинок уже начинает сам собой с
гибаться в неожиданном месте из-за какого-нибудь дефекта кожи, почему мо
рщинка никогда не становится глубже там, где появилась впервые, а заменя
ется классическими буквами V, положенными на бок?
Я встал, задвинул стул на место и шагнул к двери кабинета, где мой пиджак о
бычно целый день висел без дела, за исключением случаев, когда слишком уж
свирепствовали кондиционеры или мне предстояла презентация; но только
я осознал, как собираюсь поступить, сразу испытал укол досады при одной т
олько мысли, что мои шнурки износились единственно от того, что я ежеднев
но их завязывал. А как же все эти мелкие подергивания и натяжения шнурка п
ри ходьбе, воздействие на него со стороны ботинка? Каблуки же стоптались
от носки, на мысках образовались складки Ц и с какой стати списывать со с
четов ходьбу как причину амортизации шнурков? Мне вспомнились кадры из ф
ильмов, когда веревка, удерживающая подвесной мост, от качки моста третс
я об острый камень. Даже если волокна шнурков при каждом шаге сдвигаются
в дырках всего на миллиметр, от постоянного движения туда-сюда в конце ко
нцов перетрутся наружные волокна, однако шнурок не лопнет, пока его не по
тянут как следует Ц как дернул я, когда завязывал.
Правильно! Вот так-то гораздо лучше! Эта теория сгибания при ходьбе (как я
окрестил ее в отличие от предыдущей теории истирания при натяжении) прек
расно объясняет совпадение вчерашнего и сегодняшнего разрывов, решил я.
Хромал и передвигался вприпрыжку я крайне редко, не рассиживался в барах
торговых центров, закинув ногу на ногу, не сгибал одну ногу, забывая о дру
гой, Ц словом, не делал ничего такого, что могло бы привести к непропорци
ональному износу шнурков. Да, год назад я поскользнулся на обледенелом п
андусе для инвалидных колясок, на следующий день вышел из дома с костыле
м и еще неделю после этого берег левую ногу, но пятидневной хромотой можн
о пренебречь, и кстати сказать, вряд ли в ту неделю я носил эти ботинки, нов
ые и самые лучшие Ц у меня не было ни малейшего желания украшать их мыски
отложениями солей.
И все-таки, размышлял я, если шнурки и вправду перетерлись от деформации б
отинок при ходьбе, почему же оба рвались при контакте только с одной, верх
ней парой отверстий на каждом ботинке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56