От стыда? Она так цепко держалась за руку Харрингтона…
Да, Тила изменилась. В ней появилось что-то новое. И это не связано ни с тем, как она смотрела на него, ни с жалостью, ни со стыдом.
Джеймс заметил что-то почти неуловимое в ее облике И все перевернулось в его душе. Он напрягся, точно пружина. Самые разноречивые чувства захлестнули Джеймса: горечь, сомнения, страх, зависть, ревность…
Он смотрел, как Тила стоит рядом с Харрингтоном, и не мог отвести взгляд.
«Господи! — говорил он себе. — Разве не я сам велел ей выйти замуж за Харрингтона? Разве не я постоянно отталкивал эту девушку?»
Но это звучало неубедительно. Ему страстно хотелось прорвать оцепление, броситься к Тиле, схватить ее, встряхнуть. Да, пусть все увидят, какой он дикарь!
У нее будет ребенок, и зачала она его не несколько недель назад! Тила, наверное, знала об этом еще тогда, в лесу, но не сказала ни слова. Не сказала ему…
А что ей было сказать? Что она устала жить у Джаррета, ожидая его, хотя вокруг было много белых мужчин? А ведь Тила сама признавалась, что многие ей нравились! Роберт Трент, Харрингтон, доктор Джошуа Брэндейс.
Сжав кулаки, Джеймс снова устремил взгляд вперед. «Неужели предрассудки так затуманивают разум, что человека парализует страх? Если она знала, что это мой ребенок, почему не сказала мне? Неужели в ней лживо все, кроме желания — неукротимого желания?»
«Остановись! — приказал себе Джеймс, но сомнения и гнев уже укоренились в сердце, уязвленном предательством. Ведь только что предали Оцеолу, отряд и его самого. — Но чьего же ребенка она носит?»
Кто-то коснулся Джеймса, и он увидел старого Рили.
— Дочь Уоррена в толпе, — тихо сказал старик на языке мускоги. — Может, она пытается увидеть тебя…
— Если у нее хватит ума, она будет держаться подальше от меня! — с яростью воскликнул Джеймс и прибавил шаг.
Он знал, что это бессмысленно и нелогично, но его гордость была задета.
Джеймс уже не мог не думать о том, сколько мужчин, белых и краснокожих, наблюдают за ним сейчас.
За пленником, осуждаемым всеми.
Тогда как она смотрела на него, опираясь на руку другого мужчины.
Глава 23
Ворвавшись в дом, Тила громко позвала Джаррета. Он не вышел к ней, а Тара бегом спустилась по лестнице.
— Тила! Что случилось?
— Они привели большую группу индейцев… в форт. — Девушка задыхалась. Рядом с ней стоял взволнованный Джон Харрингтон. — Там Джеймс. Он… он в цепях!
Тара, побледнев, вцепилась в перила.
— Где Джаррет? — спросила Тила.
— Он уехал очень рано и еще не вернулся.
— Тила, — сказал Джон, — в форту Джеймс будет в безопасности. Не тревожься. Теперь ему не придется воевать…
— Да, но война придет к нему, если мой отчим вернется…
— Он участвует в кампании, — напомнил ей Джон.
— Кампании заканчиваются.
— Однако… — сказал Джон, но тут за его спиной открылась дверь. Тила обернулась.
Это вернулся мрачный и задумчивый Джаррет. Тила бросилась к нему:
— Они взяли Джеймса! Они схватили вашего брата и только что отвели его в крепость.
— Я знаю.
— Знаете?! — изумилась девушка. — Тогда вызволите его, Джаррет! Ведь вы, несомненно, имеете влияние…
— Я имею влияние, но не право.
— Что это значит? — спросила Тила.
— Он мог бежать до того, как индейцев взяли в плен, но отказался от этого. Джеймс сделал выбор, руководствуясь своими принципами, и я поклялся не вмешиваться.
— Но… — растерялась Тила.
— Ему ничто не угрожает, — сказал Джаррет.
— А если мой отчим вернется?..
— Он еще не вернулся.
Тила приблизилась к нему, возмущенная тем, что Джаррет не собирается ворваться в крепость.
— А вдруг там есть другие люди, ненавидящие всех индейцев, — охранник, например.
— Тогда у охранника будет большой выбор.
— Он наверняка захочет убить индейца, виновного, по его мнению, в смерти многих солдат…
— Стало быть, он начнет с Оцеолы.
— Джаррет…
— Я сказал свое слово.
— А я — нет! — Тила выскочила из дома и села в небольшую карету, стоявшую у крыльца. Джон последовал за ней.
— Тила, подожди…
— Я сделаю это сама.
— Я помогу тебе. Не забывай, что я военный. Когда Джон сел рядом, девушка печально улыбнулась и поцеловала его в щеку.
— Правда, ты самый лучший друг на свете.
— Скорее, самый глупый человек. А вдруг я надеюсь, что ты проявишь ко мне благосклонность, если что-то случится с твоим прекрасным воином.
— Ты не надеешься на это.
— И да и нет. Не позволяй мне сейчас раскиснуть. Ты ведь очень спешишь, так не пора ли двигаться.
Тила тронула поводья, и через несколько минут они уже подъехали к крепости. В форту Марион царила невероятная суета. Городские жители бродили вдоль стен, глазея на охрану и ожидая возможности еще раз взглянуть на индейских воинов во всем их великолепии.
Джон провел Тилу через толпу в приемную, то и дело объясняя, что они пришли повидать известного белого индейца Джеймса Маккензи, взятого в плен по ошибке.
Седой чиновник с угрюмым выражением длинного, худого лица, покрытого шрамами, выписал пропуск, потом поднял голову и пристально посмотрел на молодых людей.
— Никаких посещений.
— Что?! — изумилась Тила.
— Не думайте, что ваш белый индеец невиновен.
— Как вы смеете…
— Его обвиняют в убийстве и похищении.
— Дьявольская выдумка…
— Тила! — остановил девушку Джон. Да, ей следовало сдержаться. Но она слишком долго жила среди военных в глуши и уже не думала о том, что столь грубые выражения не подобает произносить молодой леди. Этот чиновник сочтет, что она дурно воспитана. Вообще-то ей до смерти хотелось сказать ему, что его место в аду. Тила с удовольствием добавила бы кое-что еще, но вовремя прикусила язык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114