— Но сейчас солдаты не знают, где мы. Я хожу на охоту, делаю новое оружие, коплю силы. И выжидаю… Мне нужно знать, какой шаг предпримут белые.
Выдра покачал головой:
— Я снова готов сражаться рядом с тобой, Оцеола. Но я — военный вождь моего клана, буду сражаться, когда захочу.
— Так у нас принято, — подтвердил Оцеола, жалея Выдру. Однако он устал от его гнева. Преимущество белых солдат в том, что у них есть дисциплина. Оцеола считал себя лидером в этой войне. Между тем воины то соглашались сражаться, то отправлялись по домам, а иногда сами затевали бои, обреченные на неудачу.
— Ты становишься слабым! — воскликнул Выдра.
— Напротив, более разумным. Я начинаю бой, если уверен в победе. Я стремлюсь к победе, а не к расправам. Выдра снова ударил себя кулаком в грудь:
— А я хочу уничтожить белых!
— Вспомни, мы все желаем остаться здесь, сохранить нашу землю, сберечь наших детей, обеспечить для них будущее.
— Этого нам не позволят.
— Мы будем бороться, пока не добьемся этого. Выдра, ты неукротимый и доблестный воин. Мы все в долгу перед тобой, но помни: война у нас общая!
— Я помню. Но сейчас все больше и больше белых солдат собирается в форту. Они ищут меня и Оцеолу. Я сам найду их. Я выслежу Уоррена и сниму с него скальп. Я убью каждого, кто выйдет из форта.
С этими словами он склонил голову в почтительном поклоне и вскоре исчез в сосновом бору.
Оцеола вновь повернулся к огню и закрыл глаза. Он сражался, да, сражался! Отчаянно, ожесточенно, с трезвым расчетом и яростным порывом. И снова будет сражаться…
Но сегодня… Ему было холодно, очень холодно.
Далеко от костра, у старого, поросшего мхом дуба, спал Рили Маршалл, старый негр, бежавший во Флориду. Рили служил воинам, и они защищали его. В хорошие времена он тоже работал на своих индейских хозяев, но ему выделили и собственный клочок земли. Рили мог в любой момент присоединиться к бандам негров и индейцев, но когда началась война, он был уже стар и остался с воинами Оцеолы.
Оцеола разбудил его:
— Попроси Бегущего Медведя прийти ко мне.
— Бегущий Медведь ушел изучать новый форт.
— Сегодня он здесь. Привез оленя, чтобы накормить людей.
Рили отправился выполнять приказание, и через несколько минут Джеймс Маккензи, бесшумно вынырнув из тьмы, приблизился к Оцеоле.
Зная бескомпромиссность Оцеолы, и белые, и семинолы удивлялись его дружбе с полукровкой. Но в Джеймсе было многое, что Оцеола искал и редко находил в других мужчинах. В случае нападения Джеймс бился бы за них насмерть. Он сообщал точную информацию, твердо держал слово, никогда не обманывал доверия. Джеймс не отвернется от своего народа и не станет убивать всех без разбора. Он не станет нападать на поселения, фермы и плантации белых — даже на солдат, но раздобудет пропитание для изголодавшихся отчаявшихся людей. Джеймс поделится всем, что имеет, до последней крошки. Он не солжет, не перестанет защищать своего брата и других близких ему людей. Джеймс будет до конца сражаться за свои убеждения или за то, что ему принадлежит.
И похоже, белая женщина в форту принадлежит ему.
— Ты звал меня, Оцеола? — Джеймс стоял в трех футах от вождя, освещенный пламенем костра. Оцеола никогда не сомневался в том, что выглядит достойно — и как воин, и как вождь. Но Джеймс был более шести футов ростом, широкоплеч и очень силен. Брюки, такие, как у белых, облегали его стройные ноги. Простую рубаху украшал рисунок. На цепочке висел серебряный полумесяц. Свои черные волосы он стянул красной повязкой. Джеймс явно осунулся; глаза его полыхали голубым огнем.
— Ты накормил сегодня много ртов своим оленем. Таких все труднее и труднее убить в лесу, — сказал Оцеола.
Бегущий Медведь приподнял бровь, и усмешка тронула его губы.
— Оцеола и сам прекрасный охотник. Вряд ли он позвал меня сюда, чтобы похвалить за оленя.
— Говорят, дочь майора Уоррена находится в форту Деливереис.
Лицо Джеймса осталось непроницаемым.
— Да, она там.
Теперь усмехнулся Оцеола:
— Мой дорогой друг, неужели ты не понимаешь, что слухи распространяются в лесу от отряда к отряду, словно по ветру. Никто не скажет точно, похитил ли ты эту женщину, или она сама пыталась найти убежище в твоей заброшенной хижине; Но то, что вы были вместе, — факт. Поэтому я и позвал тебя. Ты видел ее? Она в форту?
— Да, я сам видел ее. Я скрывался в лесу с Диким Котом и наблюдал за солдатами и жизнью форта.
— Люди не лгут, утверждая, что я убиваю не всех мужчин и женщин. Во время первой битвы при Уитлакоочи я приказал не убивать молодого солдата по имени Грэхем. Воины не тронут дом твоего брата. Я велел доставить сюда дочь Уоррена, если ее захватят. Но пойми: у многих воинов кипит кровь. Они потеряли свои семьи. Они видели детей, лежавших в лужах крови.
— Я это знаю.
— Ну тогда запомни; тебе надо следить за Выдрой. Он нападет на любого солдата, покинувшего форт Деливеренс.
— Меня предупреждали насчет Выдры, — ответил Бегущий Медведь. — Но пожалуй, я сам поговорю с ним. Сейчас.
Бегущий Медведь растворился в лесу. Глядя ему вслед, Оцеола размышлял, не совершил ли ошибку. Сейчас они не могут позволить себе сражаться друг с другом.
Но если не стремиться жить так, как у них принято, — с честью и достоинством, зачем столь упорно сражаться?
Джеймс знал, где найти Выдру. Военный вождь индейцев микасуки только что вернулся в свое временное укрытие и лежал на подстилке.
Семинолы не выставляли на ночь охрану. Джеймс много раз говорил вождям, что сон белых солдат стерегут часовые, поэтому и в ночное время их трудно застать врасплох. Но привычки редко меняются. Джеймс прыгнул на возвышение, где Выдра после страшной смерти своей жены спал один.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114