— зарыдала Элайна. Он снова сжал руку дочери, но уже слабее. Его глаза закрылись… И он ушел…
Глава 13
Элайна была безутешна. Впервые за всю жизнь Йен ощущал свое бессилие, ибо не мог помочь близкому человеку. Он искал слова утешения, но не находил их. Да Элайна и не стала бы слушать его. Нельзя же сказать ей, что все будет хорошо. Ведь Тедди умер…
Элайна обнимала холодеющее тело отца и долго не давала его унести. Она умоляла Тедди открыть глаза и не покидать ее.
Даже Дженифер не удалось привести Элайну в чувство.
Сидя на любимой поляне Тедди, перед лежавшим на небольшом помосте телом отца и не отрывая от него взгляда, Элайна содрогалась от рыданий. Йен опустился рядом с ней и обнял за плечи. Посмотрев на Джулиана, он тихо спросил:
— Что делать?
— Дай ей выплакаться.
Йен никогда не видел, чтобы кто-то так долго и горько рыдал. Ее глаза опухли и покраснели. Казалось, смертельно бледная Элайна ничего не слышит и не видит. Лишь время от времени она шепотом повторяла имя Тедди…
— Тебе лучше вернуться в дом, — ласково сказал Йен, обняв жену.
Но она покачала головой:
— Нет, нет, нет!
— Предоставь заботу об отце Господу. Джулиан, Джером, унесите тело!
Однако даже после того, как Элайну оторвали от мертвого отца и его тело перенесли в дом, она продолжала безутешно рыдать.
…Наконец наступила ночь. С моря потянуло прохладным ветерком. Джулиан смыл кровь с груди Тедди.
Йен, встав у изголовья, мягко провел ладонью по его седым волосам. Он вспоминал встречи с Тедди, их долгие и «всегда очень серьезные разговоры. Особенно глубоко врезалась ему в память последняя беседа весной в Симарроне. Тогда они говорили о неизбежности войны. И почему-то очень много — о Генри Перрайне.
Йен всмотрелся в мертвое лицо тестя, затем бросил взгляд на Джулиана.
— Не понимаю, зачем эти мерзавцы убили его? Куда выгоднее для них было бы взять Тедди заложником.
Джулиан молча развернул марлевую салфетку и вынул из нее какой-то маленький темный предмет.
— Что это? — спросил Йен.
— Пуля, которую я извлек из тела Тедди… Посмотри. Йен повертел в руках кусочек свинца.
— Выпущена из ружья федеральной армии. Джулиан кивнул:
— Дезертиры были вооружены одноствольными револьверами. Тедди убит не их пулей.
В груди Йена закипела ярость. Значит, один из тех безусых солдат, стреляя в бандитов, угодил в отца Элайны! И даже не заметил этого! О черт!
Сразу подумалось, что нужно скрыть это от Элайны, но он усомнился в правильности своего решения. Во имя памяти Тедди нужно сказать ей все. Солдаты не имеют права стрелять в мирных жителей и убивать их! Долг армии в том, чтобы защищать и охранять их!
Йен тяжело вздохнул.
— Если Элайна согласится, мы похороним Тедди завтра в его любимой цитрусовой роще. Там, чуть подальше, растут прекрасные сосны. Джером, ты поможешь мне повалить одну из них, распилить и сделать добротный гроб? А пулю отвези на базу Ки-Уэст и покажи там. Я бы сделал это сам, но боюсь оставить жену. Эту трагедию необходимо тщательно расследовать. Возможно, стрелявшему солдату вынесут смертный приговор.
— Этого нельзя допустить, Йен! Ведь он сделал это не нарочно.
— Я тоже так считаю. Поэтому и прошу тебя взять следствие под контроль. Так что срочно поезжай в Ки-Уэст, а я присоединюсь к тебе чуть позже.
Йен и Джулиан вошли в комнату, где лежала Элайна. Возле нее сидела Дженифер. Элайна, свернувшись калачиком, невидящими глазами смотрела в стену.
Дженифер осторожно тронула ее за плечо и многозначительно посмотрела на вошедших. Элайна словно не замечала их.
— Тебе надо это знать, — шепнула Дженифер Йену.
— Что именно?
— Правда, не хотелось бы говорить об этом в такое время. Но…
— Дженифер, в чем дело?
— Ладно. Сомневаюсь, что сейчас Элайна помнит об этом, но считаю своим долго кое-что сообщить тебе.
— Что же?
— У Элайны будет ребенок.
— Ребенок… — растерялся Йен.
Он всегда мечтал о детях. И всегда связывал с ними свои мысли о семейной жизни. Но его брак оказался таким необычным, внезапным и стремительным, что Йен и не подумал о подобной возможности. К тому же сразу после венчания он уехал и долго не виделся с женой.
Но почему же она не написала ему об этом? Впрочем, Элайна и вовсе ему не писала. Он не получил от нее ни одной весточки. Йен даже не знал, получила ли она его письма!
В нем закипело негодование, но тут Элайна начала снова содрогаться от рыданий. Раздражение Йена как рукой сняло. Ему хотелось одного — успокоить ее! Джулиан тихо присвистнул.
— Вот тебе и сюрприз, братец! Будешь отцом! Поздравляю!
Боже, какую радость испытал бы Йен, если бы… Если бы это событие не совпало с другим… Страшным и горестным.
— Джулиан, — тихо обратился он к брату. — А страдания Элайны не скажутся на ребенке?
— Как знать.
— Дай ей что-нибудь успокаивающее.
— Сейчас.
Джулиан вышел и вернулся с коробочкой пилюль.
— Разведи две штуки, — сказал он Йену, — и дай жене выпить.
— Развести в воде?
— Лучше в бренди.
Йен подошел к буфету, взял бутылку бренди и, положив в стакан пилюли, тщательно размешал. Затем склонился над женой.
— Элайна…
Она повернула голову и отрешенно посмотрела на мужа.
— Выпей это.
Полными слез глазами Элайна посмотрела на стакан, потом — на Йена и отвернулась. Вздохнув, он взял ее за плечи и повернул к себе.
— Пей!
Она покачала головой. Йен поднес стакан к ее губам.
— Пожалуйста, выпей! Тебе станет легче. Он все же заставил Элайну принять лекарство. Вернув ему пустой стакан, она снова разрыдалась. Йен наклонился и поцеловал ее.
— Успокойся, Элайна. Не плачь! Это может причинить вред нашему малышу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95