— Мне действительно пора идти. А если вы будете чинить препятствия, я подам на вас в суд за попытку изнасилования. Согласитесь, ведь не стоит доводить до этого. Грубая сила — не способ решения проблем.
— Значит, вы полагаете, что хитростью и коварством можно добиться большего? Как в поединке, так и в жизни?
— Не говорите чепухи!
Йен посмотрел ей в лицо. Элайна заметила во взгляде молодого Маккензи злобу, напряжение и что-то еще, чего не могла определить. Когда же Йен вновь заговорил, голос его прозвучал неуверенно:
— Надеюсь, вы понимаете, что нам нельзя просто так вернуться домой.
— Почему?
— Потому что Питер наверняка уже разболтал всем, что у нас с вами было свидание в водоеме и он видел нас нагими. Ваш отец, конечно, потрясен и унижен. А мой — в ярости, оттого что я посмел так оскорбить дочь его лучшего друга, порядочного и достойного человека. Дядя также чувствует себя крайне неловко: ведь это он познакомил наших родителей. Кстати, ваш папенька может потребовать у меня удовлетворения. Хотя он известный ученый, но в вопросах чести остается романтиком.
— Вы считаете, что он способен вызвать вас на дуэль? Но это же глупо! Абсурд какой-то!..
— Вы забываете, что все мы живем на галантном Юге. То есть в самом глухом уголке нашей страны, где все еще держатся старых представлений о чести и достоинстве. Ваш батюшка может потребовать от меня удовлетворения. И я бы очень не хотел ранить его или причинить ему какой-либо вред.
— Да как вы смеете говорить подобное, хвастливый наглец! Неужели вы серьезно полагаете, что мой отец не сможет…
— Простите меня, — сухо прервал ее Йен. Элайна сама почувствовала, что наговорила лишнего. Как бы там ни было, Йену Маккензи ничего не стоило бы уложить ее отца на поединке. Ведь мистер Макманн уже в годах и к тому же всю жизнь занимался лишь наукой и книгами.
Стараясь выйти из положения достойно, Элайна сказала:
— Ничего не поделаешь. Случилась неприятность.
Вот и все.
Мысль о том, что происшедшее — всего-навсего обычная неприятность, на минуту заслонила собой серьезность создавшейся ситуации. Но только на минуту. Девушка тут же вновь подумала, что ее отец, воспитанный в правилах истинного южанина, непременно потребует удовлетворения у Йена Маккензи, скомпрометировавшего его дочь.
— Боже мой! Что станет с моим отцом! — тихо проговорила она.
— Вам следовало подумать об этом прежде, чем раздеваться и прыгать в водоем.
— Вы несносны, Йен! Ведь я была уверена, что поблизости никого нет! Любой порядочный джентльмен в таком случае должен был…
— Вы были уверены, что совсем одна? Или ждали Питера О'Нила?
— Вам не представится случай убить на дуэли моего отца, Йен Маккензи! Ибо через несколько мгновений я убью вас!
Йен поднял руку:
— Сейчас не имеет значения, что подтолкнуло вас к подобному бесстыдству.
— Бесстыдству?!
— Мисс Макманн, вы можете назвать меня грубияном, ханжой, кем угодно. Но, боюсь, в нашем обществе отнесутся не очень одобрительно к девице, бегающей по лесу нагой.
Элайна знала это не хуже Йена. Несколько минут назад она бы покорно согласилась с его словами. Но теперь вдруг почувствовала себя уверенной и защищенной. Ибо между ними возник спасительный барьер — одежда. Вскочив с поваленного дерева, Элайна бросилась на своего мучителя с непреодолимым желанием причинить ему боль. Йен, не готовый к подобной атаке, успел только выставить вперед ногу, но при этом потерял равновесие и свалился с бревна, увлекая за собой девушку. В следующее мгновение она уже сидела на нем верхом и смотрела в его округлившиеся от изумления глаза.
Возможно, она была слишком уж решительной, но в этот миг Элайне безумно хотелось ударить поверженного наземь противника кулаком в челюсть. Однако Йен быстрым движением сбросил с себя непрошеную наездницу и вскочил на ноги. Схватив девушку за плечи, он приблизил к ней свое лицо.
— Да угомонитесь же наконец! — злобно прошипел он. — Ну и характер! Прямо чертенок какой-то!
— Вы считаете это проявлением характера? — презрительно скривилась Элайна. — Да вы еще совсем не знаете меня!
— Жаль, что в детстве вы не попали в руки суровой матроны. Она бы сумела воспитать вас надлежащим образом!
— Не смейте оскорблять моего отца!
— Мисс Макманн! — Йен выпрямился и вновь скрестил руки на груди. — Я бы никогда не позволил себе сказать ни одного неуважительного слова об этом достойном человеке. Напротив, мне обидно за вашего отца!
— Может, вы наконец позволите мне уйти? — прервала его Элайна.
— Вы отлично знаете, что не можете сейчас уйти просто так.
— Но…
— Мерзавец Питер О'Нил уже, несомненно, извлек выгоду из этой ситуации. Что же касается Лавинии, то она, вероятно, оскорблена до глубины души, а потому озлоблена еще больше, чем он. Очень скоро вся эта история станет достоянием гласности. Пойдут слухи, будто нас застали вон в тех кустах за… Вы понимаете, за каким занятием!
— Что же вы предлагаете?
Преодолев минутное замешательство, Йен твердо посмотрел на девушку и отчеканил:
— Уверен: нам необходимо пожениться. Другого выхода нет. И надо сделать это как можно скорее. Элайна побледнела как полотно.
— Нет, — прошептала она, желая одного: броситься в холодный водоем и затаиться на дне. Да ведь она совершенно безразлична ему! Он даже не хочет ее! Считает глупой маленькой распутницей, поставившей его в отчаянное положение. При всем том Йен убежден, что обязан поступить как джентльмен…
И вдруг девушке стало смешно. Она вспомнила слова Питера о том, что ни один порядочный джентльмен никогда не предложит ей руку. Во всяком случае, из тех, кого принимают в доме Маккензи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95