Ее печалило, что Мойра остается в тени, прислуживая, но Эрин не могла заставить ее поступать по-другому, так как это еще более осложнило бы ее положение.Работа кипела, но вдруг Эрин поняла, что распоряжения, которые она отдавала в кухне, уничтожались Мэгин. Все стало ясным, когда она, остановившись у входа в солнечную комнату, где надеялась отыскать Беде, услышала шепот.— Жаль, королева так старается…— Если бы она была норвежкой, было бы все понятно…— Он не любит ее, и поэтому ничего не делает… Послышалось хихиканье.— Бедняжка! Дочь Аэда, принцесса Тары пала так низко.— Гренилде бы никогда не позволила…Эрин привалилась к стене, чувствуя, как замирает ее сердце. Господи, они сплетничали о ней безжалостно, потому что она ничего не значила в своем собственном доме. Олаф не смог бы унизить ее больнее.» Возможно, он пытается «, — думала она мрачно, вспомнив, как он посмеялся над ней, когда она смотрела на землю за Дублином.Со своей стороны Эрин пыталась выполнять все, что он желал. Она руководила работами по дому и со времени разговора в их спальне не доставляла ему хлопот.— Довольно, — твердо сказала она, возвращаясь в свою комнату с гордо поднятой головой. Она в этот день ничего больше не делала, просто смотрела в закрытое окно. Олаф упражнялся в искусстве владеть оружием с другими мужчинами. С ним были братья и кузен Грегори. Грегори, которого она почти не видела с тех пор, как жила здесь. Ее кузен, вместе с которым они сражались, перешел на сторону Волка, потому что тот обещал отдать ему Клоннтайрт, когда Грегори возмужает.Спустились сумерки, вошла Мойра и взволнованно напомнила, что наступило время трапезы.— Мне нехорошо. Передай, пожалуйста, мои извинения му… Олафу.Тревога появилась на лице Мойры.— Эрин, ты…— Мойра… — В первый раз Эрин заговорила со своей подругой как со служанкой. — Я сказала, что я желаю.Она была уверена, что Олаф вряд ли заметит ее отсутствие; в крайнем случае, будет слегка раздосадован. Но когда он придет в спальню, она будет готова встретить его. Как! Она не должна разговаривать с Фенненом, в то время как он не только сам удовлетворяется Мэгин, но и позволяет ей принижать Эрин!К ее удивлению, Олаф ворвался в комнату через минуту. Когда Эрин увидела, как зажегся синий огонек в его глазах, она на секунду раскаялась в своем поступке, но потом подавила страх и встала, приготовившись к защите.— Что, по-твоему, происходит?Она даже смогла мило и простодушно улыбнуться.— Взаимная уступка, мой лорд. Я не желаю ужинать с твоей шлюхой.— Что?— Я не хочу больше ужинать с тобой в трапезной зале. Я принцесса Тары, лорд Олаф. Ты хотел, чтобы я смотрела за твоим домом. Это, чтобы не разрушить соглашение, которое заключил мой отец, я делаю для тебя. Но больше я ничего не буду делать, лорд Олаф. Пока ты позволяешь своей шлюхе оскорблять меня.К ее величайшему удивлению, он рассмеялся.— Ты сейчас пойдешь со мной, — сказал он.— Только если ты меня принудишь силой. В зале есть ирландцы, которые защитят мои права. И я уверена, что даже среди твоих людей найдутся те, кто считает, что жену следует уважать.Он положил руки на бедра, наклонив слегка голову. Его синие глаза сверкали предостерегающе.— Я думаю, жена, — рявкнул он, — ты забываешь, кто здесь победитель.— Нет, Олаф, — сказала холодно Эрин, — этого я никогда не забываю.Олаф посмотрел на нее тяжелым взглядом.» Что это случилось с сучкой?» — думал он. После всего, что произошло, он приложил все усилия, чтобы дать ей возможность приспособиться к новой жизни. Он заставлял себя игнорировать ее колкости, и он так мало требовал от нее.» Почему?» — не мог понять он. Она очень красива. Чем больше он смотрел на нее, тем больше убеждался в этом. Эрин была совершенна. Ее глаза были как бесконечные зеленые поляны, когда солнце высвечивает росу на траве; ее лицо было такое правильное; а ее тело, такое гладкое, словно слоновая кость, такое мягкое и тугое было будто создано для любви. И все-таки, он оставался к ней равнодушен, хотя она была более привлекательной, чем все женщины, которых он знал. Ответ пришел быстро. Она презирает его. Она была его женой, а он всегда мечтал, что ею будет только Гренилде.Теперь она надменно бросала ему вызов, сверкая глазами, с гордо поднятой головой. Она все еще не понимала, что была всего лишь игрушкой, без права голоса, и что он был не только королем норвежского города, который он снова завоевал, но и человеком, пытающимся установить мир между норвежцами и ирландцами.Его челюсти сжались, полные чувственные губы изобразили усмешку.— Если ты хочешь, чтобы тебя притащили, — проговорил он мертвенно-спокойным голосом, — значит, я так и сделаю.Он шагнул к ней, она перепрыгнула кровать и посмотрела на него; царственный холод исчез из се глаз.— Ты можешь пороть меня, бить до потери сознания, но я не буду заботиться о твоем доме, пока ты не усмиришь свою шлюху.Не обращая внимания на ее слова, он приблизился, обойдя кровать, и прижал ее к стене.— Нет! — завопила Эрин, вцепившись ему в волосы с невероятной силой. Она укусила его в плечо так сильно, что он вздрогнул от неожиданности и отпустил ее, на его лице было написано, что он разъярен.— Обращайся со мной, как с принцессой Тары, — кричала Эрин, не осознавая, что просит, — по крайней мере так, как ты обращаешься со своей любовницей.Олаф был недвижим. Как только Эрин выпалила эти слова, она тут же пожалела о них. Она никогда ни у кого не видела такого разъяренного лица; в совокупности с его громадным ростом и страшной силой оно вызывало паническую дрожь.Олаф больно ударил ее, едва сдерживая силу. Секунду она еще стояла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111