Мне хотелось помочь тебе пережить травму, я предложил твою нынешнюю работу. Мы стали партнерами, встречались ежедневно, и чем чаще виделись, тем более страстно я хотел, чтобы ты была моею.Джеральд прижался ртом к ее ладони. Теплые губы скользнули по нежной коже.– Я так люблю тебя, Фэй. Прости, что мне потребовалось столько времени, чтобы преодолеть себя и признаться в этом. Мне казалось, я не вынесу новых брачных уз. Я понимал, что тебе хочется создать семью, понимал, что нечестно увиливать, но был перепуган до смерти. Брак с Джулией обернулся адом. Мне было ясно, что я не выживу, если женюсь снова, и все опять пойдет наперекосяк.– Но я – не Джулия!– Дорогая, знаю, но я не мог отделаться от мысли, не моя ли вина в том, что она пила? Что если я и тебе принесу несчастье?Фэй обняла его и не отпускала, прижавшись, щекой к обнаженной груди. Ритмичные удары сердца мужчины отдавались в ее теле.– Джеральд, думать так – это безумие. Понятно, ты не приносишь несчастья.Они полежали молча, затем Джеральд пригнул голову Фэй и поцеловал ее в макушку.– Прости меня, любимая.– Подумаю еще насчет этого, – с напускным унынием заметила она, однако, повернувшись к любимому, одарила его искренней улыбкой.Фэй знала, что прощение будет дано. Слишком сильна ее любовь, чтобы злиться на Джеральда теперь, когда ей известно, что вызывало его колебания и неуверенность, когда она знает, как дорога ему, почему он так долго тянул с объяснением, так упорно отгораживался от нее.Внезапно Джеральд спросил:– И ты не будешь больше видеться с Сильвером, обещаешь? Я не выношу, Фэй, когда ты с ним. Что за пытка – представлять себе, как ты спишь с ним! Ведь ты моя!– Никогда я не спала с ним! Мы дружим с Сильвером, но мы не любовники, Джеральд. Мне очень нравится Денис, но не было даже отдаленного намека на нечто большее.– Он в тебя влюблен: по глазам видно!Фэй опустила ресницы, слегка улыбнулась.– Может быть. Чуть-чуть.– Совсем не чуть-чуть, а даже очень, – возразил он. – И прекрати свои улыбочки. Ты знаешь, что Сильвер влюблен в тебя, и тебе это льстит. Не пытайся отрицать, ведь это видно.Она расхохоталась.– Ну что ж, должна признаться… В конце концов, я старше Сильвера на десять лет. Мне действительно приятно, что за мной ухаживает такой молодой и интересный мужчина.– Значит, ты находишь его интересным? – Нотки ревности делали речь Джеральда более грубой.– Ну, перестань, он на самом деле красив, и тебе это известно!Джеральд, нахмуренный, лежал неподвижно.– Я не хочу, чтобы ты встречалась с ним снова.– Но мне придется увидеться с ним, чтобы объяснить, почему нам нельзя больше встречаться.– Напиши ему письмо.– Дорогой, я не могу так. Письмо слишком безлико.– В таком случае позвони.– Нет, я должна объясниться лицом к лицу. Бедняга Денис – уж это-то он заслужил.– Тогда мы вместе придем на встречу.– Ты поставишь себя в смешное положение. Мы должны поговорить с Сильвером с глазу на глаз.Джеральд проворчал с угрюмой миной:– Ну, ладно. Но где-нибудь в общественном месте. Например, за ужином, и чтобы кругом было полно народу. И не позволяй ему потом провожать тебя домой.– Чего ты так боишься Сильвера? Это очень милый человек: он смирится с положением, когда я ему все объясню.– Надеюсь, черт возьми, – заявил Джеральд, совсем не веря в благоразумие Сильвера.Фэй пошевелилась, чтобы устроиться поудобнее, и взгляд ее упал на часы Джеральда. Она схватила их, ахнула, закричала в ужасе:– Уже почти девять.Он простонал:– Что ж, надо вставать.– Нам бы уже следовало быть в пути: Дорин нас ждет.– Это ты отвлекла меня, – пробурчал Джеральд, с любовью глядя на Фэй из-под полуопущенных век.Он склонился к ней снова с поцелуем. Их губы встретились. Она затрепетала, но оттолкнула любовника.– Нет, дорогой! Пора ехать.Женщина выскользнула из кровати, собрала свою одежду и убежала, успев бросить через плечо:– Сегодня я иду в ванную первой!Он откликнулся:– Ладно, только не застрянь там на весь день.– Пять минут, – пообещала Фэй.Она сдержала слово.Через полчаса они позавтракали в баре мотеля, взяв апельсиновый сок, кофе, тосты. Затем поехали к дому Дорин.Дверь открыла сама хозяйка, приземистая, полноватая женщина. Целая копна седеющих волос обрамляла, словно лепестки хризантемы, ее доброе, открытое лицо. Глаза засияли при виде гостей.– О, Фэй, слова Богу, ты здесь. – Начались объятия. – Я чуть не сошла с ума.С момента предыдущей их встречи Дорин постарела, казалось, лет на десять. Глаза у нее покраснели, видно, она плакала. Сквозь слой пудры и крема проглядывала бледность.– Им стало хуже? – всполошилась Фэй, сердце которой готово было выпрыгнуть из груди.– Нет, нет! – поспешила успокоить ее Дорин. – Я звонила в больницу пять минут назад. Врачи говорят, обоим лучше. Сегодня после пяти к ним даже пустят посетителей.– А раньше нельзя? – Фэй была разочарована.Дорин посмотрела на нее сочувственно.– Нет, боюсь, раньше не удастся. И надолго нас не пустят, всего на несколько минут. И Джон, и Элен еще слабы. Нужен отдых и покой. Наверное, им дают массу обезболивающих средств.Фэй кивнула со вздохом:– Какая беда.Дорин устало заговорила:– Прошлую ночь я долго не могла уснуть. А едва уснув, не проспала и двух часов, как дети меня разбудили. Поверь, ночь была ужасная. Маленькая Фэй все просыпалась с плачем, звала маму. Бедняжечка, она, по-моему, так и не поняла, что же произошло, и тоскует по Элен. Я очень мало спала и выгляжу, наверное, как смертный грех. Детей я обожаю, ты же знаешь, но мне уже не двадцать лет. Мне с ними просто не справиться. И мой артрит всегда разыгрывается, если я не досплю.– Ты очень бледна, Дорин, – посочувствовала Фэй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48