«А ты не пожалеешь?». Но адвокат только молча кивнул в ответ.
— Нет, такую штуковину в Ковент-Гарден ты не купишь, — заметил Дикон. — Она настоящая. Так на чем вы летали, мой друг? — обратился он к гостю. — Я полагаю, на «Спитфайере», не иначе?
И снова Лоренс кивнул:
— Но это было очень давно, а куртке нужен новый хозяин. — Он наблюдал за Барри. Тот положил свой сверток на колени, постукивая по нему пальцами. — А вы не хотите посмотреть, что там внутри, Барри?
— Я вообще ничего не ожидал. Это и так для меня большой сюрприз, — смутился Гровер.
— Тогда можете считать, что там двойной сюрприз. Пожалуйста, откройте. Иначе я буду волноваться, не зная, понравился вам подарок или нет.
Барри осторожно отклеил липкую ленту, затем также аккуратно, по привычке, развернул оберточную бумагу и вынул камеру «Брауни» в деревянном корпусе, тщательно обложенную несколькими слоями папиросной бумаги.
— Но это еще довоенный аппарат! — выдохнул Гровер, разглядывая камеру и держа ее, словно хрустальную. — Нет, я не могу принять такой дорогой подарок.
Лоренс протестующе поднял обе руки:
— Но тем не менее вы должны. Тот, кто определил возраст этого фотоаппарата, просто поглядев на него, имеет все права обладать им. — Адвокат повернулся к Дикону. — Ну, а теперь ваша очередь, Майкл.
— Я уже заранее смущен.
— Почему? Лично я просто в восторге от своего гномика. — Глаза его хитро блестели. — И, пожалуй, я поступлю именно так, как вы мне посоветовали: он будет стоять у меня на камине в гостиной. Особенно роскошно он будет смотреться рядом с моей коллекцией мейсенского фарфора.
Дикон едва сдержался, чтобы не рассмеяться, и развернул свой подарок. Увидев, что лежит внутри, он не знал, радоваться ему или нет. Конечно, материальной ценности эта вещь не имела, но эмоциональная цена ее была безграничной. Майкл замер, а потом начал аккуратно перелистывать странички дневника, рассказывающего о наиболее интересных днях из жизни Лоренса.
— Вы оказали мне большую честь, — признался Дикон. — Но я бы предпочел получить это в наследство от вас, как знак памяти.
— Ну, тогда бы я не получил никакого удовольствия. Я хочу, чтобы вы прочитали все это, пока я жив, Майкл. Тогда у нас будет о чем поговорить при встрече. Что касается вас, Майкл, то при выборе вашего подарка я руководствовался исключительно эгоизмом.
Дикон укоризненно покачал головой:
— Вы и так похитили мою душу, старый безобразник. Что вам еще хочется?
Лоренс протянул свою худую руку:
— Сына. Сына, который потом помолился бы за мою душу.
* * *
Запах гнили, который волной обдал полицейских, распахнувших дверь дома Аманды Пауэлл, был отвратителен. Стражи порядка непроизвольно отшатнулись. Такой густой и насыщенной оказалась эта вонь, что жгла глаза и ноздри, а кое у кого тут же вызвала приступ тошноты. Казалось, весь дом был пропитан чем-то, сильно напоминающим разлагающуюся кровь.
Старший инспектор Форчен прижал ко рту платок и сердито обернулся на Харрисона:
— Вы меня, что же, за дурака принимаете? Неужели вы не обратили на это внимание, когда были здесь вчера?
Харрисону пришлось присесть на корточки, чтобы успокоить желудок, готовый выплеснуть все содержимое наружу.
— Здесь с хозяйкой долгое время находилась наша сотрудница, — забормотал он. — Я попросил ее остаться с миссис Пауэлл, пока ездил к Дикону. Можете спросить у нее, ничего подобного тут не было.
— Запах исчезает, — доложил помощник Форчена из полиции Гемпшира, несмело подходя к двери. — Наверное, сквозняком продуло. — Он осторожно заглянул в прихожую. — Кажется, внутренняя дверь в гараж открыта.
Однако остальные полицейские не торопились входить внутрь. Они примерно предполагали, чего можно ожидать там, и знали, что природа не наделяет красотой тех, кто уже умер. Они полагали увидеть тут реки крови, сопутствующие сцене жестокой резни.
Однако когда они, наконец, набрались храбрости и из прихожей вошли в гараж, то обнаружили там один-единственный обнаженный труп мужчины, абсолютно целый и нетронутый, придвинутый к ряду запечатанных мешков с цементом. Мертвец сидел в углу и смотрел на вошедших широко раскрытыми невидящими глазами. Никто не осмелился произнести ни слова, но все одновременно подумали о том, как же могло замерзшее и чистое тело издавать столь омерзительный запах.
Глава двадцатая
— Как бы мне хотелось, чтобы мы с вами никогда не встречались! — заявил сержант Харрисон, уже в который раз за последнее время входя в квартиру Дикона и представляя своего спутника. — Это старший инспектор Форчен из гемпширской полиции.
— А я оставил вам сообщение в участке.
— События развивались быстрее, — лаконично пояснил свое появление Грег.
Только теперь Дикон обратил внимание на мрачные лица вошедших и запоздало снял с головы бумажный клоунский колпак. Сразу же выветрилось праздничное настроение. Забылись и вкуснейшая индейка, и шутки на обертках хлопушек, которые все вместе зачитывали вслух за столом.
— Что-нибудь стряслось? — поинтересовался Майкл.
Старший инспектор, худощавый и строгий господин с выразительными глазами, которые привыкли видеть все насквозь, указал рукой в сторону комнаты:
— Только после вас, мистер Дикон, если позволите.
Пожав плечами, Майкл проводил полицейских внутрь квартиры и представил присутствующим.
— Если вы из Гемпшира, — добавил он, усаживаясь на свое место, — значит, речь пойдет о Найджеле де Врие.
— Что вам о нем известно? — тут же осведомился старший инспектор.
— Очень немногое.
— Тогда зачем вы звонили ему домой сегодня утром?
Дикон многозначительно посмотрел на Терри, как бы прося его держать сейчас рот на замке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122