Она не могла сдержать улыбку.
– Конечно, милорд.
На миг ей показалось, что он передумал и останется. Он даже придвинулся к ней, совсем чуть-чуть, она бы и не заметила, если б так пристально не наблюдала за ним.
– Тогда простите меня, прекрасная леди, – прошептал он.
Бринна поняла, зачем он придвигался. Он хотел оставить с нею свой запах. Хотел, чтоб она боролась с дрожью, которую вызвало в ней его горячее дыхание. Чтоб она до боли желала снова почувствовать рядом тепло его тела. Глядя, как он идет к столу, где сидел Вильгельм со своими людьми, такими же варварами на вид, как и сам герцог, она решила, что в лорде Ризанде все было мужественным, даже печаль, которую он пытался скрыть.
Оборвав мысли об этом, Бринна посмотрела на людей, сидевших за длинными столами. Рыцари, вассалы, крестьяне – все перемешались, громкий смех разносился по большому залу Эверлоха. Удивительно, чего сумел добиться новый лорд. Обычно крестьяне сражались за своих хозяев, но лишь по необходимости, чтобы во время беды оставаться под их защитой, а теперь, глядя вокруг, Бринна поняла, что скоро мужчины Эверлоха будут сражаться за Брэнда из любви к нему и преданности. Каждую минуту кто-нибудь искал глазами нового лорда и широко улыбался, когда встречал его взгляд. Он сделал всех равными, он уважал каждого, будь то рыцарь или крестьянин, и его уважали в ответ.
На другом конце зала Бринна увидела отца, стоявшего с одним из своих рыцарей, и направилась к нему. Даже среди королевского окружения и необузданных рыцарей-норманнов лорд Дюмон заметно выделялся. Эверлох принадлежал ему, пусть лишь еще несколько дней.
– Бриннафар, – улыбнулся он, протянув ей руку, затем повернулся к рыцарю, который оценивающе глядел на его дочь. – Это все, Эддред! – рявкнул он.
Когда рыцарь ушел, отец сердито взглянул на нее:
– Такой наряд может быть для тебя опасным, дочь.
– Не волнуйся, отец. – Бринна погладила его руку. – Я под твоей защитой, и никто из мужчин не осмелится меня обидеть.
Нежность, которую она увидела на красивом лице Ричарда, напомнила, что она скоро потеряет единственного человека, любившего ее. Горло Бринны вдруг сдавила невыразимая тоска.
– Я буду по тебе ужасно скучать, – с болью прошептала она.
– А я по тебе, моя дорогая, любимая Бриннафар. – Отец ласково погладил ее по голове. – Но мы должны оставаться сильными. Нам уготовлен иной жребий, дочь, и мы должны принять его, а не бороться с ним.
– Куда ты поедешь?
Ричард посмотрел на герцога Нормандского, который совещался за столом с небольшой группой своих приближенных.
– Бринна, – сказал отец, заглядывая ей в глаза и явно рассчитывая на ее понимание. – Герцог Вильгельм предложил мне присоединиться к нему и сейчас как раз обсуждает это с лордом Ризанде.
– Ты собираешься в Нормандию? – тихо спросила она и прижала руку к груди, когда отец кивнул. Глаза наполнились слезами. – Я думала, ты останешься в Англии.
Трудно быть дочерью воина, ждать его, молиться, чтобы он вернулся с поля битвы. Отец всегда возвращался, а теперь собирается в Нормандию, и это значит, что она может никогда его не увидеть.
– Что еще заберут у меня норманны?
– Бриннафар, норманны убили твою мать, – с горечью ответил Ричард. – Однако ненавидеть их всех несправедливо.
– Отец, я не…
– Танит научила меня прощению. Мои люди уничтожали кельтов, разрушали целые деревни, забирали все, что им не принадлежало. Мы превращали кельтов в наших слуг. Твоя мать ненавидела меня за то, кем я был, но со временем поняла, что я не имею отношения к тому, что случилось с ее людьми. Она смогла полюбить меня. Нельзя обвинять всех за то, что сделали некоторые. – Ричард ласково вытер слезы с ее щек. – Лорд Ризанде – благородный человек, это важнее, чем то, из какой страны он прибыл и чья кровь в нем течет.
От стола Вильгельма донесся смех, и Бринна подняла голову, чтобы взглянуть на человека, за которого собиралась замуж.
– Маме, думаю, он бы понравился. Кажется, он всем здесь нравится.
– Да, – согласился Ричард. – Он страшен на поле битвы, но в замке Грейклифф его все очень любили. Ты научишься любить его, как твоя мать научилась любить меня.
Бринна хотела спросить отца, что станет с ней, если ее любовь окажется безответной. Но разве она могла признаться, что шпионила за голым мужчиной, плавающим в озере, когда тот делил любовь с другой женщиной? Если даже отца и не возмутит ее неприличное поведение, как она могла сказать ему, что давно хотела быть любимой этим Тритоном?
– Я знаю свой долг, – ответила Бринна. Какой смысл говорить отцу о том, что ее беспокоило? Того Тритона уже не существует. Она вздохнула, потом все-таки сумела улыбнуться: – Боже мой, ты станешь норманном?
Ричард усмехнулся:
– Сражаясь на стороне Вильгельма, я не изменюсь. Кроме того, Эдуард нездоров, думаю, после смерти короля трон займет Гарольд. А ты знаешь мое отношение к Гарольду.
– Да. Я просто хочу, чтоб ты был счастлив.
– Буду, – заверил отец. – Вильгельм – прекрасный воин. Меня огорчает только одно – что я не смогу видеться с дочерью.
– Меня тоже. – Бринна кивнула в сторону Брэнда и герцога. – Возможно, мы не будем так надолго разлучены, как боимся. Они большие друзья. Полагаю, герцог Нормандский будет частым гостем в Эверлохе. Что не могло бы доставить мне удовольствия… до сегодняшнего дня.
– Тогда будем надеяться, что лорд Брэнд тоже сочтет это приятным.
– Какое имеет значение, приятно ему или нет? – возмутилась Бринна. – Разве ему мало того, что он уже забрал у тебя? Почему он должен вмешиваться в твои дела?
– Не должен, если я поеду куда угодно, только не в Нормандию, – объяснил Ричард.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64