Маргарет притянула его поближе, стараясь успокоить. Сон был так приятен, что ей не хотелось просыпаться…
«Я хочу взять тебя в жены», – звучало у нее в ушах.
Но Кальф не думал успокаиваться, нетерпеливо суча ножками. Маргарет вздохнула и дала малышу грудь.
Младенец тут же с жадностью присосался к груди. Маргарет почувствовала горячую волну приливающего молока.
«Я скопил достаточно денег, чтобы жениться, и я хочу взять тебя в жены».
Странно, но она никогда до этого не задумывалась над словами, которые он говорил, делая ей предложение. Уже тогда он брал на себя невыполнимые обязательства, и в этом был весь Оррин. Если бы можно было заглянуть в будущее и увидеть себя тридцатичетырехлетней, захотела бы она тогда выйти замуж за Оррина? Маргарет вздохнула.
Вероятно, она поступила бы так же. Маргарет посмотрела на маленькое личико младенца. Тот жадно сосал, закрыв от удовольствия глазки. Если бы она тогда не дала согласие стать женой Оррин а, жизнь ее была бы другой. Совсем другой. Наверное, у нее были бы муж и дети, но другие, а эти бы просто не существовали. Нет, она счастлива своими детьми. Только ради их рождения можно было стать женой Оррина.
У Маргарет защипало глаза. «Какой же я стала слезливой, – недовольно подумала она. – Плачу от каждого резкого слова Оррина, да и просто так, без видимых причин. Наверное, это естественное состояние женщины, едва оправившейся от родов, но все равно так нельзя».
Маргарет дала Кальфу другую грудь. Она слышала, как резвятся возле воды Тимми и Сьюзи, как ворчит Оррин, колдуя над осью.
Такие мирные звуки окружали ее… Она подняла глаза и увидела индейцев, бесшумно приближающихся к повозке. Их было не меньше восьми–десяти человек, наполовину голых, с угрожающе раскрашенными лицами, с красно-черными отметинами на руках и груди. Странные головные уборы из перьев придавали им сходство с жуткими хищными птицами – хозяевами этих диких прерий.
Страх накатился стремительно, железной хваткой сжимая все внутри и волной поднимаясь к горлу. Прижав Кальфа к груди, она пронзительно закричала.
Мэйс ушел больше часа назад, но Эмери не торопилась возвращаться. Сидя на пригорке, она уныло смотрела на ближние и дальние холмы, утопающие в серо-зеленой дымке на фоне ярко-голубого неба. Мэйс был для нее всем, и она его прогнала.
Наконец она встала, тряхнув головой, чтобы прогнать невеселые мысли, подняла корзину и пошла к повозке тем же путем, каким пришла. Она и не заметила, что успела зайти так далеко, но вот наконец показалась река.
Постояв мгновение в нерешительности, она, услышав смех Сюзанны, с чувством облегчения повернула на голос.
Дети стояли по колено в воде. Река в этом месте растекалась, образуя отмель. Дети строили крепости из мокрого песка. Платье Сюзанны вымокло до самых подмышек. Тимми тоже весь вымок. «Что будет с деревянным протезом, если он намокнет?» – тревожно подумала Эмери.
Эмеральда бросилась к детям.
– Тимми, Сюзанна! Вы что, все время сидели в воде? И что вы делаете?
Оба оглянулись.
– Мы строим форт, – объявила Сюзанна. По лбу девочки стекала грязь.
– Торговый форт, – пояснил Тимми, – как форт Ларами. Эти камни – индейцы, а эти – торговцы. У них война. Видишь, индейцы приплыли на своих пирогах и забрасывают торговцев стрелами.
Эмеральда сняла туфли и приподняла подол платья.
– Можно я вам помогу? Давайте сделаем еще одну ямку и построим крепость.
– Конечно, Эм, – обрадовалась Сюзанна, – ты можешь достроить эти два. Мы хотим сделать их больше.
Эмеральда принялась укреплять стены форта. Прохладная вода ласкала уставшие ноги. Вдруг воздух прорезал крик.
* * *
Крик Маргарет был пронзительным и страшным. Она сама слышала себя как бы со стороны, не в силах поверить в реальность происходящего. Где-то неистово лаял Эдгар.
Маргарет взглянула в сторону повозки, туда, где под правым передним колесом лежал Оррин. Он даже не поднял головы. Не может быть, чтобы он не слышал ее.
– Оррин! – продолжала кричать она. – Оррин! Прямо перед ней выросли фантастически раскрашенные фигуры. Один из индейцев смерил ее свирепым взглядом, но, увидев младенца и обнаженную грудь, отвернулся и отошел.
Маргарет вскочила на ноги, прижимая ребенка к груди. «Где дети? Почему молчит Оррин? – Эти мысли беспорядочно проносились у нее в голове. – Ружья! Надо бежать за ружьями! Они в повозке».
И она побежала к повозке, прижимая к груди младенца, словно старалась растворить его в своем теле.
Добежав до повозки, она увидела, что Оррин мертв. Из его спины торчало оперение стрелы. Один из индейцев присел возле него на колени и вытащил нож. На глазах у застывшей от ужаса Маргарет он схватил Оррина за волосы и быстро провел ножом по основанию черепа, снимая скальп. Появилась кровь. Алая кровь.
«Я скопил достаточно денег, чтобы жениться, и хочу взять тебя в жены».
Маргарет овладел гнев. Она закинула младенца в повозку, а сама с яростным криком бросилась на индейца, снимавшего с Оррина скальп. Не помня себя, она принялась бить его кулаками по голове, по обнаженной груди, плечам. Она царапалась и кусалась, а мертвые глаза Оррина смотрели в небо…
Сейчас она убьет этого индейца, снявшего с Оррина скальп. В голове у нее шумело, странный восторг, восторг последней смертельной схватки наполнил все ее существо. Она смеялась и плакала, плакала и смеялась…
Когда стрела пронзила ее спину, она почувствовала, что падает, так, словно оступилась.
Оррин, в последнем проблеске ее сознания был только он. На мгновение земля перед ней подернулась красной дымкой, и потом все стало серым. Видно, борьба утомила ее, и она с радостью погрузилась в мягкую бархатную мглу…
Глава 22
Крик разорвал тишину, нарушаемую лишь смехом детей и журчаньем воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110