Она яростно сопротивлялась, отталкивала чьи-то руки, пыталась вырваться.
– Селия! Ради Бога, перестаньте сопротивляться. Я пытаюсь вам помочь, – сказал Роман.
– Нет! Мне больно, оставьте меня в покое!
– Нет, черт подери! Я не оставлю вас в покое! Я вылечу вас. Не смейте со мной драться.
Он крепко обнял ее и положил на постель.
– Нет! Не прикасайтесь ко мне! – кричала девушка, Снова отталкивая его. – Я хочу, чтобы вы ушли. Уходите, уходите, возвращайтесь в Лахаина! Отправляйтесь к вашей проклятой любовнице!
Роман сердито усмехнулся. У него был такой измученный вид, словно он не спал несколько ночей. Лицо заросло жесткой темной щетиной.
– Только когда вам станет лучше, моя маленькая тигрица. Тогда, если скажете, я уеду далеко от вас. Это доставит вам удовольствие, Селия?
Почему у него такой низкий голос, почему в глазах блестят слезы? Но у Селии не было сил думать об этом. Ее снова начало лихорадить.
* * *
Казалось, она лежит здесь вечно, в жару, ни о чем не думая, ни о чем не волнуясь.
Несколько раз заходил Бо и кричал на Романа, а тот отвечал ему тем же. Она слышала какой-то спор о методах лечения, о лекарствах, которые давал ей Роман. Некоторые травы он сам собирал в сезон дождей в лесах Кипахулу и в долине Яо.
Однажды кто-то нежно обнял Селию. Она увидела обеспокоенное личико Тины.
– Не умирай, Селия, – прошептала девочка. – Все говорят, что ты можешь умереть и твоя лихорадка очень опасна. Ты должна быть сильной, иначе с ней не справишься.
– Тина, – с трудом пролепетала Селия и сжала руку девочки.
– О, Селия! Они все спорят и ссорятся. Бо хочет избавиться от Романа, говорит, что его ванны и лекарства не помогают тебе, а только делают хуже. А Роман отказывается уезжать, угрожает отхлестать Бо хлыстом, если тот попытается выгнать его из твоей комнаты. Они чуть не подрались, и Бо даже выхватил пистолет, но Роман выбил пистолет у него из рук.
Селии никак не удавалось вникнуть в слова Тины. Бо и Роман дерутся из-за нее? Кричат друг на друга? Это казалось нереальным, как, впрочем, и многое другое.
– Кавео, Айко и все дети, – продолжала Тина, – сделали для тебя «леи», они хотят, чтобы ты выздоровела.
– Да…
– Детка, что ты здесь делаешь? – прервал Тину голос Гаттерас. – Ей нужно отдыхать.
– Я хотела с ней поговорить, рассказать ей…
– У тебя еще будет время поговорить с ней, обещаю. – Селия услышала стук тростниковой палки в коридоре, шелест нижних юбок. – Иди, детка, поищи Хили или поиграй с Айко. Когда Селия поправится, я тебя позову, не сомневайся.
– Но…
– Беги, Тина. Делай, что тебе велят.
Сны. Они походили на яркие цветные облака. Иногда она видела себя на борту «Попутного ветра», когда стояла, вглядываясь в пенящиеся волны. В другой раз шла по длинной аллее, ведущей к Маунтен Вью, видела вдали прекрасный дом, утопающий в зарослях вистерии, бугенвиллии и других тропических растений.
Потом плавала в заводи Пеле с красивой обнаженной женщиной, темные волосы которой колыхались на воде, словно блестящий шелк. Это была сама Пеле, красивая и мстительная богиня вулканов.
Блестящие темные глаза богини светились ликованием. «Роман принадлежит мне, – говорила она, и ее голос сливался с мелодичным плеском воды у скал. – Да как ты могла подумать, что он любит тебя? Он хочет меня, и так было всегда».
Селия металась, стонала, отбрасывала простыни: они душили ее.
Затем она оказалась на пляже Оловалю, где были убиты десятки туземцев. Их лица, искаженные ужасом, парили в воздухе…
– Селия, прими это лекарство. – Что-то коснулось ее губ.
Селия сопротивлялась, отталкивая питье.
– Помоги мне, Леинани, удержать ее, – приказал голос. – У нее горячка… Это кризис. Если она его сегодня не преодолеет…
И снова кошмары: Селия идет по фамильному кладбищу Бернсайдов вдоль разверстых могил. В каждом гробу лежит жена одного из Бернсайдов, красивые ледяные статуи. Сьюзен. Ариадна. Хоуп. Их глаза с укором следят за ней:
«Ты играла с мужчинами из рода Бернсайдов. Сначала с Джоном, затем с Бо и даже с Романом. Ты обидела их всех и теперь будешь наказана… Тебя, как и всех нас, настигнет проклятие…»
– Нет! – закричала она, отбрасывая простыни, которые, казалось, туго спеленали ее. – Я не хотела этого, не хотела!
– Роман, когда же кончится кризис? – послышался голос Гаттерас, который был из какого-то другого сна.
– Не знаю. Он не продлится долго, иначе это ее убьет. Она пылает, хотя я дал ей все, что только мог. Не знаю, что еще сделать, Гаттерас.
– Только молиться.
– Да. Боже… Ведь и я отчасти тому виной, Гаттерас! Да!
– Вы? – Роман застонал:
– Я не могу вам сказать…
И затем Селия отчетливо услышала глухие рыдания мужчины.
Ей хотелось встать, прикоснуться к нему, сказать, что все обойдется. Но тут она снова оказалась во власти кошмаров: мертвые жены Бернсайдов сидели в гробах и поворачивали головы, следя за Селией:
«Кокетка, вот ты кто. Ты умрешь из-за проклятия, как и мы».
– Нет! – в ужасе закричала Селия, покрывшись холодным потом. – Нет, я не умру, не умру, вы не добьетесь этого! Не добьетесь! Я не умру!.. Я не кокетка, нет!..
А голоса в комнате все звучали, терзая ее. Она слышала слова, но не понимала их смысла.
– О чем она говорит? – спросила Гаттерас.
– Это… то, о чем я когда-то ей говорил. Я так не думал, сказал это назло.
– Вы ее любите, Роман, да? – спросила Гаттерас.
– Да, помоги мне Бог. Я люблю ее!
– Тогда почему вы не женились на ней?
– Да ведь она нарочно вышла за Бо, чтобы досадить мне, уверен. А теперь случилось это несчастье. Выкидыш, Боже мой… Селия, бедная Селия… Только бы она продержалась еще несколько часов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90