Она легкая и несет много парусов, и поэтому очень быстроходна! Мы легко их обгоним, особенно если получим фору во времени.
Облака унеслись, и луна залила все серебряным сиянием.
- Кейн, - испуганно охнула Бренна, когда они возвращались на берег, чтобы взять женщин, - я вижу человека! - Она показала на палубу «Морского льва».
Это либо спящий вахтенный, либо неубранный решил наконец Кейн. - Во всяком случае, тревоги он пока не поднимает. И нам некогда смотреть, кто это.
Если он и жалел о потере «Морского льва», то ничем этого не показал.
Пришлось сделать еще два рейса, чтобы перевезти женщин, но наконец все стояли на палубе; ветер трепал волосы и юбки и шелестел в парусах.
Кейн снова заговорил по-испански. Девушка с четками - Бренна уже узнала, что ее зовут Розалией, - наклонила голову и плотно сжала губы.
- Что ты им сказал? - поинтересовалась Бренна.
- Объяснил, что, если мы хотим добраться домой, им предстоит стать моей командой. Всем придется беспрекословно выполнять мои распоряжения. Плавание будет нелегким - я даже не знаю, есть ли на корабле припасы, - но другого выхода у нас нет. До рассвета нужно убраться отсюда как можно дальше, чтобы пираты не увидели наши паруса и не пустились в погоню.
Сердце Бренны упало. Какие из них матросы? Некоторым не исполнилось еще пятнадцати - совсем девочки. А Колин по-прежнему молчит и ни на что не обращает внимания.
- Мы сделаем все, что в наших силах, - заверила она Кейна. - Поскорее говори, что нам делать.
Девушки никогда еще не трудились так тяжело. Они подняли железные якоря, поставили и закрепили паруса, обдирая руки жесткими колючими канатами. Капли пота сбегали по щекам Бренны, падали на грудь. Юбки путались в ногах, и наконец она в отчаянии подняла их и завязала на талии веревкой, подражая испанкам.
Но, как ни странно, их усилия увенчались успехом. Тугие паруса наполнились ветром. Шхуна заскользила по воде. Они плывут! Бренна тихо, торжествующе засмеялась. Она стояла на корме, наблюдая, как исчезает из вида остров.
Им повезло. Дул попутный ветер, и когда они вышли в открытое море, шхуна понеслась вперед, как норовистая лошадь. Позже Кейн терпеливо учил ее различать паруса - стаксель, грот-стаксель и другие, но сейчас она, ничего не ведая о сложной морской науке, знала только, что каким-то чудом они летят по волнам, словно судно превратилось в птицу.
Они разместились в единственных помещениях на корабле - двух тесных грязных каютах. В одной было четыре койки и несколько пропитанных солью коричневых шерстяных одеял, в другой - грубый стол, скамьи, бак для воды и примитивная печь. Везде виднелись следы пребывания пиратов - гниющие объедки, забытые на скамье лохмотья. Все покрывала пленка жира и грязи. Бренна в ужасе всплеснула руками. Что, если на борту нет ни воды, ни еды?
От ларя для припасов дурно пахло. Бренна, затаив дыхание, открыла его. Внутри валялись небольшие мешки с кукурузной мукой, солью и сахаром. Нашлось и четыре каравая высохшего хлеба. В кожаном мехе хранилось около восьми галлонов затхлой воды.
Она вышла на палубу и рассказала Кейну о своей находке. Тот нахмурился.
- Другого я не ожидал. Ну что же, ничего не поделаешь. Главное, мы сбежали от Гаспарильи. И, поколебавшись, спросил: - Кстати, о Гаспарилье… С тобой все обошлось? Он не…
- Все хорошо. - Бренна поспешно отвернулась, чтобы скрыть блестевшие на глазах слезы. Кейн слегка сжал ее руку.
- Пойди раздели хлеб. И оставь что-нибудь для приманки - я нашел несколько удочек и рыболовных крючков. Вам с Глори придется стать рыбаками. И вели Розалии проветрить одеяла - от них воняет пиратами.
Никогда еще время не летело так быстро. Раньше на море Бренна проводила целые недели в вынужденном безделье, теперь же на все заботы не хватало дня. Прежде всего приходилось ловить рыбу. Они забрасывали удочки с кормы и не раз добывали на ужин серебристую макрель.
Кроме того, шхуна была вымыта и вычищена, поскольку Кейн заявил, что не собирается командовать грязным судном, где каждую минуту может вспыхнуть эпидемия. Они поднимали на палубу ведра с морской водой и скребли полы и каюты, пока все не засияло. Кейн объяснил, что снасти находятся в ужасном состоянии, и Бренна старательно училась вязать узлы, сплеснивать тросы, чинить паруса. На загрубевших ладонях появились волдыри, а пальцы покраснели. Она сделала какое-то подобие косынок для себя и Колин из валявшихся в каюте лохмотьев. Кейн утверждал, что чем светлее кожа у женщин, тем легче они подвержены солнечному удару.
К тому же, чтобы не страдать от невыносимой жары, Бренна сняла все нижние юбки, кроме одной, и подтыкала подол под самодельный пояс. Она починила порванный лиф парусной иглой. Каждая пройденная миля была результатом ее усилий, и опьяняющее чувство торжества наполняло ее.
Даже Колин, казалось, немного оправилась, перестала кричать и плакать во сне и помогала скрести палубу, мечтательно глядя в море. И старательно избегала Кейна, словно воспылав к нему внезапной неприязнью.
- Хочешь поскорее очутиться дома, Колин? - как-то спросила ее Бренна.
- Дома? - переспросила девушка так трепетно, что Бренна отвернулась.
Они бросили якорь у маленького испанского поселения, которое Кейн называл Пенсаколой. Он купил воды и свежих припасов, заплатив золотыми монетами, которые, по его словам, украл у одного пирата.
- Большинство прячут свою долю добычи в тайниках, как только ее получат, - объяснил Кейн, - но этот, по-видимому, слишком любил ром и допился до бесчувствия. Когда он проснется, посчитает, что кто-то из приятелей стащил деньги.
Теперь у них были апельсины, ямс, солонина, овсяная мука, сухой горох и пять живых кур в деревянной клетке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114