– Думаю, он убежал. Я ранил его в поединке и сломал его лук. И он меня боится: скорее всего сейчас он уже далеко. Но прошлой осенью с ним были не два человека, а три. Возможно, третий зимой умер, а может, просто был где-то в другом месте, когда остальные на тебя напали. Если это так, они могут нас выслеживать. Эон будет стараться меня убить, если сможет.
Мари немного помолчала. Она вспомнила, как Охотник оценивающе посмотрел на нее, когда разбойник убежал. Наверное, если бы ее не было здесь – избитой, измученной и нуждающейся в помощи – он стал бы преследовать Эона. Неразумно оставлять раненого волка на свободе, дав ему возможность напасть на тебя снова.
– Спасибо тебе за то, что ты меня спас, – заговорила она наконец. – Я... я из хорошей семьи. Мы можем щедро вознаградить тебя за то, что ты для меня сделал.
Он бросил на нее быстрый взгляд.
– Ты из хорошей семьи? – переспросил он, снова удивившись. – Но что...
Он не договорил.
«Что ты делала в лесу одна?» – мысленно закончила за него Мари. На этот вопрос ей отвечать не хотелось – пока она благополучно не доберется до монастыря. Охотник говорил по-французски хорошо, удивительно хорошо, но все же чувствовалось, что это его неродной язык. Бретонец, говорящий по-бретонски, почти наверняка служит герцогу Бретонскому, либо непосредственно, либо через кого-то из вассалов. По тому, как Охотник только что упомянул о герцоге, Мари предположила, что он один из лесничих герцога. Судя по его смелости и ловкости, это могло быть именно так. Как бы то ни было, если ему станет известно, что она спасается бегством от герцога Хоэла, он мгновенно превратится из ее спасителя в тюремщика. Мари удивляло то, что он не задал своего вопроса вслух. Возможно, он продолжал считать, будто она встречалась с возлюбленным, и не хотел допытываться.
– Я из хорошей семьи, – повторила она вместо объяснений. – Пантьевры Шаландрийские. Мое имя Мари.
Он резко остановился и пристально на нее посмотрел.
– Мы – только младшая ветвь семьи, – сказала она ему, смущенная недоверием. – Я – послушница в монастыре Святого Михаила. Он находится в городе Сен-Мишель. Я... я туда возвращалась, ко сглупила, сойдя с дороги, чтобы... избежать встречи кое с кем... и заблудилась в лесу. Если поможешь мне туда вернуться, я заплачу тебе, сколько ты захочешь.
Он еще мгновение смотрел на нее, а потом, похоже, решил, что она говорит правду. Даже в сумерках Мари заметила его улыбку: один уголок губ быстро поднялся, тогда как вторая половина оставалась серьезной. Одновременно его брови вразлет забавно выгнулись. Она обнаружила, что глаза у него светло-карие. Наверное, заметила это еще у ручья, но была слишком потрясена, чтобы запомнить сознательно.
– Значит, я спас члена семьи Пантьевр, родственницу герцогини! – воскликнул он. – Вот как! Это получилось лучше, чем я думал. Но тебе не следует быть столь откровенной с незнакомым мужчиной.
– Ты сказал, что мне можно тебя не бояться, – отозвалась она.
– Это так. Ну что ж, я могу доставить тебя в обитель, принадлежащую монастырю Святого Михаила. Там будут братья, которые смогут сопроводить тебя до дома.
Мари прикусила губу.
– Я бы предпочла... не возвращаться в монастырь по проезжей дороге. Ты не мог бы?..
– Я уверен, что братья обители знают дорогу до Сен-Мишеля, которая бы шла в обход проезжей дороги.
Охотник снова двинулся вперед.
Мари ускорила шаг, чтобы его догнать. Стало уже очень темно, так что она споткнулась о кочку и упала. Охотник вернулся и помог ей подняться.
– Держитесь за мой пояс, леди Мари, – сказал он. – Земля здесь неровная.
Она просунула пальцы ему за пояс и пошла позади него. Под кожаной петлей ощущалось движение мускулов у него на спине. Он выбирал дорогу так уверенно, что ей показалось, будто он может видеть в темноте. Повторяя его движения, она смогла идти не спотыкаясь. Ее охватило умиротворение, похожее на дремоту. Она была застигнута в лесу ночью, она встретила то, что ее там поджидало, – но оно было укрощено, и страха не осталось. Темнота и деревья не имели власти над ней, она была соединена с ними, связана кожаной петлей, за которую держались ее пальцы. Тело и душа, которые у нее всегда были в ссоре, двигались сквозь ночь вместе, как два конца одного ярма, две рыбы, скользящие в шелковистом течении ручья. Она вдруг поняла, что не хочет возвращаться в Сен-Мишель с каким-то неизвестным братом из обители. Ее потрясенный разум подсказал ей, что без Охотника все снова погрузится в ужас и хаос.
– А ты не мог бы сам пойти со мной до Сен-Мишеля? – спросила она. – Я щедро тебе отплачу.
– Извините, леди Мари. У меня важное дело в Ренне. Мари больно закусила губу. У нее защипало глаза. Она сурово сказала себе, что это всего лишь потрясение и усталость и что утром все будет казаться другим. Однако собственная суровость на нее не подействовала. Ей хотелось, чтобы Охотник остался подле нее. Но он не желал.
– Ну что ж, – проговорила она после нового долгого молчания, – тогда приходи в Сен-Мишель, когда сможешь, и я тебя вознагражу.
Он негромко рассмеялся.
– Я не тот человек, которого нужно вознаграждать, – сообщил он ей. – Я тоже из хорошей семьи, леди Мари. Я владею поместьем Таленсак и землями у Компера и Пемпона. Мое имя Тиарнан.
– О! – воскликнула Мари. – Вы рыцарь?
Он кивнул – она ощутила это движение по мышцам его спины, хотя темнота сделала кивок невидимым.
– О! – снова повторила она, чувствуя, как у нее разгораются щеки. – Мне очень жаль.
– Почему?
– Я... я приняла вас за лесничего. Я предложила вам деньги.
– Конечно. И будь я лесничим, я с удовольствием их взял бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121