Ему с трудом удалось приучить Робби хоть изредка принимать ванну.
Может быть, ему следует отправить Стаббса в школу агентов, которую в здании напротив открыли Агата и ее муж, сэр Саймон Рейнз. Эта школа действовала под вывеской благотворительной гимназии призванной обучать грамоте тех, кому не повезло в жизни, и благодаря стараниям Агаты последние новобранцы клуба, приходившие к «лжецам», как минимум знали грамоту и не путали рукав сюртука с носовым платком.
Несомненно, все это шло на благо будущим «лжецам», но вряд ли могло помочь бедняге Стаббсу. Джеймс считал, что Стаббсу, которому уже было под тридцать, вряд ли доставит удовольствие сидеть за партой вместе с молодыми париями, обучавшимися в этой школе, тем более что Стаббс, обладавший феноменальными способностями, к механике, уже много лет состоял в списках клуба.
Он идеально подходил для роли агента-диверсанта, вот только Джеймсу никак не удавалось побороть дремучее невежество этого увальня.
«Я занесу это в список моих дел». Приуныв от того, что список неотложных дел постоянно пополняется, Джейке попытался подумать о чем-то более, приятном.
Например, о медных локонах, хотя еще совсем недавно ему нравились золотистые.
Джеймс провел рукой по лицу, стараясь избавиться от поднявшейся волны отвращения. Прошлая ночь была своего рода открытием, ему показалось, что отношения с Лавинией подавили его мужские инстинкты, но он лгал самому себе. Хорошо, что он никогда больше не увидит ту незнакомку с огненной гривой.
Навстречу ему спускался Джекем. Склонив седеющую голову, он сосредоточенно преодолевал довольно крутые ступеньки.
– Здравствуйте, мистер Каннингтон.
Управляющий клубом передвигался медленнее, чем обычно. Переломы, полученные во время давнего падения, навсегда вывели из строя одного из самых ловких похитителей драгоценностей в Лондоне. Предыдущий президент клуба, Саймон Рейнз, предложил своему старому другу руководство хозяйственными структурами клуба, воздержавшись, однако, от посвящения жадного, по общему мнению, Джекема в дела внутреннего круга.
Джекем знал каждого из «лжецов», но считал, что клуб является прикрытием некоей воровской организации. При вступлении в должность Джекему объяснили, что ресурсы, которыми располагает клуб, по сути, являются инструментами для осуществления тщательно планируемых дел, благодаря которым постоянно пополняются немалые счета клуба. Он также был уверен, что в картохранилище спрятаны подробнейшие планы самых богатых особняков Европы, что, кстати, весьма недалеко от истины, только помимо этого в той же комнате хранились схемы тайных путей в Париж и планы резиденций Наполеона. Конечно, более сложного объяснения потребовала шифровальная. Но Джекем, для которого прибыли клуба и усыпанный драгоценностями камзол были важнее истинной деятельности «лжецов», не вникал в детали.
Джекем получал удовольствие от своей работы, поскольку обладал способностью делать деньги и хорошо разбирался в вине, а содержание тайной «воровской берлоги» давало ему ощущение прежней жизни.
Джеймс слегка улыбнулся. Ему всегда нравился этот старый вор.
– Ну что, Джекем? Косточки ноют на погоду?
Мужчина остановился, одернув свой традиционно кошмарный жилет.
– Бывало и похуже, впрочем, до этого лета бывало и получше.
Было понятно, что старик тяжело воспринял потери среди «лжецов».
Джеймс кивнул и продолжил свой путь. Настроение испортилось, и продолжать разговор даже с таким старым приятелем, как Джекем, не хотелось.
Коридор наверху вел в комнаты, где, если ситуация становилась слишком напряженной, на некоторое время могли укрыться действующие агенты.
Постороннему человеку эти комнаты показались бы обычными, скромными, как монастырские кельи, спальнями, которыми, как правило, располагают многие лондонские клубы.
Джеймс достиг конца коридора и подошел к стене, отделанной отполированными дубовыми панелями. Одной рукой он нажал на небольшую пластину у себя над головой, второй – на такую же дощечку, но расположенную на уровне пояса.
Раздался щелчок, и стена перед ним раздвинулась на несколько дюймов, Джеймс сдвинул панель и шагнул в образовавшуюся нишу. Когда, негромко щелкнув пружиной, хорошо отлаженный механизм вернул потайную дверь на место, стена вновь приобрела свой прежний вид.
С этой стороны коридор был чуть темнее, но в нем уютно и гостеприимно пахло старыми книгами и чуть влажным шерстяным ковром.
Это был настоящий дом Джеймса, хотя он не шел ни в какое сравнение с лондонским особняком, который он купил по настоянию своей сестры; он не дотягивал даже до Эпплби, ланкаширского поместья, унаследованного Джеймсом после смерти отца.
Этот клуб был его домом, эти люди были его семьей. Те, которые еще остались…
Он вспомнил слова Саймона Рейнза: «Нам всегда не хватало людей. Мы всегда испытывали нехватку специалистов. Сейчас мы располагаем двумя карманниками, одним лазутчиком, четырьмя филерами, тремя шпионами и, не считая тебя, только одним активно действующим агентом».
Не считая его.
Если бы не Джеймс, такой нехватки не было бы. Не было бы пустых спален, не было бы пустующих кресел в комнате для собраний. Не было бы невыполненных заданий…
Джеймс закрыл глаза. Он не станет упиваться чувством своей вины. Не было времени на слезливое и бесполезное самоуничижение. Он должен принять эту боль, чтобы исправить свою ошибку я найти убийц.
Он вошел в шифровальную. Большую ее часть занимали стеллажи, заполненные кипами бумаг, книгами и даже свитками. Этим стенам был известен каждый тайный шифр, когда-либо использовавшийся британскими военными, и даже незнакомые им.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101