Например, останки должны перевозиться только на катафалке. Вам это известно?
– Сэм предупредил. Я договорился. Катафалк скоро должен быть.
Доктор бегло просмотрел бумаги и удовлетворенно кивнул.
– Все в порядке. Полагаю, вы хотите поехать со мной в морг?
– Да, сэр. Ведь это мой отец.
– Позвольте быть с вами откровенным. Я знаю, что вы бывалый солдат, воевали
– Случалось, – сказал Боб.
– Значит, вы представляете, во что превращает тело бризантное взрывчатое вещество или пулеметный огонь?
– Да, сэр.
– Так вот, это ничто по сравнению с тем, что делает с трупом время. Прошло сорок лет. То, что извлекут из земли, узнать будет нельзя. Не стану возражать против того, чтобы вы поехали со мной в морг, но, когда буду работать, видеть вас рядом не хочу. Не хочу показывать, что стало с телом вашего отца. Таково мое правило. Так что позвольте мне делать мое дело одному.
– Конечно, доктор, – согласился Боб.
– Вот и хорошо. Договорились.
– Мистер Суэггер! – обратился к Бобу старик Коггинс. Он стоял в могиле, вытирая пот со лба красным платком. – Мистер Суэггер, все, раскопали. Очень глубоко.
Доктор приблизился к краю могилы и глянул вниз.
– Мистер Коггинс, вы собираетесь поднимать гроб? – спросил он.
– Да, сэр, – ответил пожилой негр.
Боб и Расс тоже подошли к могиле. Могильщики поработали хорошо. Стенки ямы были крепкие, ровные, черные; извлеченный грунт высился рядом аккуратными горками. Расс нервно глянул вниз. На глубине пяти футов лежал облепленный глиной длинный деревянный ящик.
Доктор обернулся.
– Я бы хотел попросить вас отойти. Мне нужно кое-что проверить. Мистер Коггинс, помогите мне спуститься.
Два молодых негра, тоже с лоснящейся от пота кожей, помогли доктору спуститься на дно могилы. Тот вытащил из кармана хирургическую маску, надел ее и попросил негров вылезти из ямы.
Послышался треск ломающегося дерева: доктор Филлипс вскрывал гроб.
– Мистер Суэггер, – донеслось из ямы.
– Да, сэр.
– Боюсь, у меня для вас плохие новости.
Боб и Расс переглянулись.
– Какие, сэр? – спросил Боб.
– Этот человек убит осколком орудийного снаряда. Эго сразу видно по повреждениям скелета. Судя по состоянию останков, он погиб примерно в 1865 году.
– Черт! – воскликнул Дуэйн. – Невероятно!

Глава 17

Старик бушевал. Проклятье! Куда ж он подевался, черт побери?
Сэм утром разворошил весь кабинет и теперь выворачивал наизнанку дом.
Опять эти проклятые ублюдки! Это их рук дело!
Последнее время они постоянно над ним подшучивают. Тайком пробираются к нему в дом, пока он спит, прячут его вещи, крадут, роются в ящиках шкафа. Вчера он нашел свои носки в третьем ящике, сегодня – в верхнем. Иногда расческа и бритва лежат на раковине слева, в другой раз – справа.
Ярость, неистовая, ослепляющая, словно дым, заволакивала разум, распирала вены. На лбу даже вздулась Y-образная жилка. В висках стучало.
На днях они спрятали его трубку. Его пенковую трубку, приобретенную в Германии после войны. Он выкуривал ее каждый вечер на протяжении почти пятидесяти лет. И вот она пропала! Исчезла без следа. Они поменяли имена его внукам, перепутали двух его дочерей, которые еще не умерли.
Они переставляют его машину, когда он заходит в магазин. Меняют светофор, когда он едет через перекресток, а потом сигналят ему и грубо кричат. Иногда так сбивают его с толку, что он не может сообразить, по какой стороне дороги ехать.
Всего этого более чем достаточно, чтобы всерьез разозлить человека, но их последняя выходка – это уж чересчур.
Он всегда и во всем был аккуратен до педантичности. Он принадлежал к тому типу американцев, которые верят не просто в закон и порядок, а в то, что именно закон и есть порядок. Поэтому он вел строгий учет рабочих документов, заносил их в каталог или протоколировал, делал подробнейшие записи, изучал показания вдоль и поперек, дотошно проверял все улики и никогда не задавал дважды один и тот же вопрос или такой вопрос, на который сам не знал ответа.
Он мог любого переспорить, мог заткнуть за пояс целую команду оппонентов, пока к нему не прицепились эти невидимые черти.
Но он не собирается сдаваться. Бог свидетель. Он будет отбиваться до последнего! Для них это будет нелегкое сражение.
Сэм обвел взглядом распотрошенный подвал. Кто-то повытаскивал его папки из картотечных ящиков и свалил в беспорядочную кучу на пол. Кто сотворил такое?
Вдруг он вспомнил, что сделал это сам. Всего несколько минут назад.
Что он ищет?
Ах, да, копию составленного им в 1955 году отчета по делу об убийстве Эрла Суэггера, предназначенного для коронера. Она была у него. Должна быть. Где-то здесь лежит. Но где?
Ящик с пометкой «1955 г.» был пуст. Он опорожнил также ящики, где хранились документы за 1953 – 1957 годы, предположив, что, когда уходил со службы и перевозил все эти ящики домой, он сам или одна из его секретарш, – а он их столько перехоронил, что и не упомнить, – возможно, случайно сунули документ не на место.
А оставалась ли у него копия? Это был просто отчет о следствии, которое не служит основанием для вынесения решения о судебном преследовании или об отказе от него. Этот отчет направляется в архив коронера. Поэтому Сэм, судя по всему, тогда и не стал присоединять его к основным материалам по делу, а сунул в какую-то другую папку.
И дело совсем не в том, что его подводит память. Память тут ни при чем. Он все прекрасно помнит.
Просто в голове туман. И зрение шалит. Все его книги по-прежнему расставлены по порядку, разложены по полочкам, только вот названий на корешках он не различает. Приходится искать на ощупь. Ну как тут не злиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154