VadikV


85

Арундати Рой: «Бог Мелоч
ей»



Арундати Рой
Бог Мелочей




«Бог Мелочей»: Амфора; Санкт-Петербург; 2005
ISBN 5-94278-743-3

Аннотация

Индийская писательница Арунд
ати Рой известна как сценарист, режиссер и кинохудожник. «Бог Мелочей»
Ц первый ее роман, принесший А. Рой Букеровскую премию 1997 года и всемирную
славу талантливого прозаика.

Арундати Рой
Бог Мелочей

Мэри Рой, которая вырастила м
еня.
Которая научила меня извиняться перед тем, как перебить ее Публично.
У которой хватило любви ко мне, чтобы отпустить меня.


LKC Ц от той, что, как ты, выжила.



Никогда больше отдельно взят
ая повесть не будет рассказана так, словно она Ц единственная.
Джон Берджер

Глава 1
Райские соленья и сладости

Май в Айеменеме Ц знойный, тяжелый месяц. Дни долгие и паркие. Река мелеет
, и черные вороны набрасываются на яркие плоды манго в пыльно-зеленых зас
тывших кронах. Зреют розовые бананы. Лопаются плоды хлебного дерева. Пра
здные синие мухи пьяно гудят в приторном воздухе. Потом с лёта ударяются
в оконные стекла и дохнут, недоуменно раздуваясь на солнце.
Ночи ясные, но отравленные ленью и угрюмым предчувствием.
В начале июня юго-западный муссон приносит три месяца ветра и воды с коро
ткими проблесками ослепительного солнца, когда взбудораженные дети сп
ешат наиграться. Земля сдается на милость бешеной зелени. Границы размыв
аются: маниоковые изгороди пускают корни и зацветают. Кирпичные стены ст
ановятся мшисто-зелеными. Перечные лианы взбираются по столбам линий эл
ектропередачи. Ползучие растения прорывают плотный прибрежный латерит
и перекидывают стебли через полотно залитых водой дорог. По базарным пл
ощадям снуют лодки. В рытвинах, оставленных дорожными рабочими, заводятс
я мальки.
В такую-то дождливую погоду Рахель вернулась в Айеменем. Косые серебрис
тые канаты хлестали рыхлую землю, вспахивая ее, как пулеметные очереди. С
тарый дом на пригорке низко, как шапку, надвинул от дождя крутую двускатн
ую крышу. Стены с прожилками мха утратили твердость и слегка вспучились,
напитавшись влагой от земли. Заросший, одичавший сад был полон шмыганья
и шелеста мелких существ. В траве полоз терся о блестящий камень. Желтые л
ягушки бороздили пенящийся пруд в надежде найти пару. Вымокший мангуст п
еребежал засыпанную листьями подъездную дорожку.
Дом казался пустым и заброшенным. Двери и ставни были заперты, передняя в
еранда оголена. Мебель оттуда вынесли. Но лазурного цветя «плимут» с хро
мированными крылышками по-прежнему стоял около дома, а в доме по-прежнем
у жила Крошка-кочамма.
Это была двоюродная бабушка Рахели, младшая сестра ее деда. Настоящее ее
имя было Навоми, Навоми Айп, но все с детства звали ее Крошкой. Повзрослев,
она стала Крошкой-кочаммой, то есть Крошкой-тетушкой. Рахель, однако, при
ехала вовсе не к ней. Ни внучатная племянница, ни двоюродная крошка-бабуш
ка не питали на этот счет никаких иллюзий. Рахель приехала повидать брат
а Эсту. Они были двуяйцевые близнецы. Врачи говорили Ц «дизиготные». Про
изошедшие от разных, но одновременно оплодотворенных яйцеклеток. Эста (п
олное имя Ц Эстаппен) был старше на восемнадцать минут.
Они Ц Эста и Рахель Ц вовсе не были так уж похожи внешне и даже в тонкору
ко-плоскогрудом детстве с его глистами и зачесами под Элвиса Пресли не в
ызывали обычных вопросов типа «Кто Ц он, кто Ц она?» ни у слащаво-улыбчи
вых родственников, ни у епископов Сирийской православной церкви, которы
е частенько наведывались в их Айеменемский Дом за пожертвованиями.
Путаница крылась глубже, в более потаенных местах.
В те ранние, смутные годы, когда память только зарождалась, когда жизнь со
стояла из одних Начал без всяких Концов, когда Все было Навсегда, Я означа
ло для Эстаппена и Рахели их обоих в единстве, Мы или Нас Ц в раздельности
. Словно они принадлежали к редкой разновидности сиамских близнецов, у к
оторых слиты воедино не тела, а души.
Рахель и сейчас, хотя прошло много лет, помнит, как однажды проснулась ноч
ью, хихикая из-за приснившегося Эсте смешного сна.
Есть у нее и другие воспоминания, на которые она не имеет права.
Она помнит, к примеру (хоть и не была рядом), как Апельсиново-Лимонный Гази
ровщик обошелся с Эстой в кинотеатре «Абхилаш». Она помнит вкус сандвиче
й с помидором Ц сандвичей Эсты , которые он ел в Мадрасском Поч
товом по пути в Мадрас.
И это только лишь мелочи.


* * *

Но сейчас она мысленно называет Эсту и Рахель Они , потому что п
о отдельности и тот и другая уже не такие, какими Они были или к
огда-либо намеревались стать.
Ничего общего.
Их жизни теперь обрели очертания. Свои Ц у Эсты, свои Ц у Рахели.
Края, Границы, Контуры, Рубежи и Пределы ватагами троллей возникли на их р
аздельных горизонтах. Коротышки, отбрасывающие длинные тени и патрулир
ующие Размытую Область. Под глазами у близнецов темнеют нежные полумеся
цы; им столько же лет, сколько было Амму м , когда она умерла. Трид
цать один.
Не старость.
Не молодость.
Жизнесмертный возраст.

Эста и Рахель, можно сказать, едва не родились в автобусе. Машина, в которо
й Баба м , их отец, вез Амму, их мать, в родильный дом в Шиллонг, сло
малась на дороге, круто петлявшей среди чайных плантаций штата Ассам. Он
и вышли на дорогу и, размахивая руками, остановили переполненный рейсовы
й автобус. Проявляя своеобразное сочувствие очень бедных к сравнительн
о богатым, Ц а может быть, просто потому, что видели, какой необъятный жив
от у Амму, Ц сидячие пассажиры уступили супругам место, и всю дорогу отцу
Эсты и Рахели приходилось держать руками живот их матери (с ними самими в
нутри), смягчая тряску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17