Говорить Пет
ер так и не научился и спустя несколько месяцев был отправлен обратно на
родину, где дожил до семидесяти лет, совершенно не интересуясь ни женщин
ами, ни деньгами, ни прочими мирскими делами. Заинтересовала Куина и исто
рия Виктора, дикаря из Авейрона, который был найден в 1800 году. Благодаря тер
пеливому и тщательному уходу доктора Итара Виктор овладел элементарны
ми речевыми навыками, однако говорил, как маленький ребенок. Еще большую
огласку получил случай Каспара Хаузера, который объявился в Нюрнберге в
1828 году; Каспар был облачен в экзотические одежды и бормотал что-то соверш
енно бессвязное. Написать свое имя он сумел, в остальном же вел себя как су
щий младенец. Городские власти приняли в нем участие и препоручили его з
аботам местного учителя; целыми днями Каспар сидел на полу, играл в игруш
ечные лошадки и ничего, кроме хлеба и воды, в пищу не употреблял. Тем не мен
ее определенного прогресса он все же добился: овладел навыками верховой
езды, совершенно помешался на чистоплотности, пристрастился к красному
и белому цвету и отличался исключительной памятью, особенно на имена и л
ица. И все же Каспар предпочитал не выходить на улицу, избегал яркого свет
а и, подобно Петеру из Ганновера, был абсолютно равнодушен к женщинам и де
ньгам. Когда со временем память к нему вернулась, он, хоть и не без труда, пр
ипомнил, что много лет просидел на полу в темной комнате и что кормил его ч
еловек, который ни разу с ним не заговорил и старался не показываться ему
на глаза. Вскоре после этих откровений какой-то негодяй набросился на Ка
спара, когда тот сидел в парке, и зарезал его кинжалом.
Последние годы Куин гнал от себя воспоминания о подобных историях. Думат
ь о детях, особенно детях, которых преследовали, с которыми дурно обращал
ись, которые умерли, так и не успев повзрослеть, ему было тяжело. И если Сти
лмен был тем самым негодяем с кинжалом, если он вернулся, чтобы отомстить
мальчику, чью жизнь загубил, Ц Куин ему помешает. Он понимал, что вернуть
к жизни собственного сына ему не дано, но вот не дать погибнуть другому в е
го силах. Сейчас такая возможность представилась, но, когда он вышел на ул
ицу, мысль о том, что ему предстоит совершить, показалась сущим кошмаром. О
н вспомнил маленький гробик с телом сына, вспомнил день похорон и как гро
б опускали в землю. Вот что такое полная изоляция, сказал он себе. Вот что т
акое непроницаемая тишина. А ведь его сына тоже звали Питер.

5

На углу 72-й стрит и Мэдисон авеню Куин остановил такси. Пока машина ехала ч
ерез парк в сторону Уэст-сайда, он смотрел в окно и раздумывал, те ли это де
ревья, которые видел Питер Стилмен, когда выходил на воздух и на свет. Инте
ресно, видит ли Питер то же самое, что и он, или воспринимает мир совсем ина
че? И если дерево Ц не дерево, то что же оно такое?
Выйдя из такси у своего дома, Куин вдруг почувствовал, что ужасно голоден.
С раннего утра он ничего не ел. «Странно, как быстро пролетело время», Ц п
одумал он. По его подсчетам, он просидел у Стилменов больше четырнадцати
часов, и в то же время ощущение было такое, будто он пробыл там от силы часа
три-четыре. В результате ему ничего не оставалось, как в недоумении пожат
ь плечами и сказать себе: «Надо научиться смотреть на часы почаще».
Он вернулся на 107-ю стрит, повернул налево на Бродвей и, двинувшись в сторон
у от центра, стал искать, где бы перекусить. Сегодня вечером в бар идти не х
отелось: полумрак, пьяный гомон, хотя в принципе он ничего против баров не
имел. Переходя 112-ю стрит, он увидел, что закусочная «Хайтс» еще открыта, и р
ешил зайти. Это было ярко освещенное и в то же время мрачноватое заведени
е с большим, забитым порножурналами стеллажом у стены, отсеком, где прода
вались писчебумажные товары, еще одним отсеком с газетами и с десятком с
толиков вокруг длинной стойки из жаростойкого пластика с вращающимися
табуретами. За стойкой, в белом картонном поварском колпаке, стоял высок
ий пуэрториканец, в задачу которого входило приготовление жилистых гам
бургеров, подогретых сандвичей с незрелыми помидорами и вялым зеленым с
алатом, молочных коктейлей и сдобных булок. Справа от пуэрториканца за к
ассой пристроился хозяин, маленький лысеющий человечек с курчавыми вол
осами и выжженным на руке ниже локтя номером заключенного концлагеря; ку
рчавый распоряжался сигаретами, трубками и сигарами. В данный момент он
сидел, погрузившись в чтение ночного выпуска «Дейли ньюс».
В это время суток закусочная пустовала. В глубине за столиком два плохо о
детых старика, один толстый, другой очень худой, изучали программку скач
ек. Перед ними стояли две пустые кофейные чашки. У входа, перед стеллажом,
с открытым журналом в руках застыл, тупо уставившись на фотографию голой
девицы, какой-то студент. Куин подсел к стойке и заказал гамбургер и кофе.
Занявшись приготовлением гамбургера, пуэрториканец повернулся к Куину
спиной и бросил через плечо:
Ц Смотрел сегодня бейсбол?
Ц Не получилось. Хорошие новости?
Ц Лучше не бывает.
Уже несколько лет между Куином и этим человеком, имени которого он не зна
л, происходил один и тот же диалог. Однажды Куин завтракал в этой закусочн
ой, они разговорились о бейсболе, и теперь, когда бы Куин ни пришел, беседа
о бейсболе продолжалась. Зимой они обменивались впечатлениями, говорил
и о бизнесе и политике, однако во время бейсбольного сезона всегда обсуж
дался последний матч. Оба болели за «Метрополитенс», и обреченность этой
страсти их сблизила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16