Расплюснутое переносье. Говорит, что это от природы. Боксом никогда не за
нимался. В черных глазах страдание. Болят суставы рук и ног. Голос от боли
тихий, скрипучий. Старый кадр. Ветеран бомбовых аппаратов. Врачи ничем не
могут помочь. Лечится у какой-то знахарки… За ним вошел Абдулхаков. Старш
ий дозиметрист по дневной смене. Веселый, подвижный, весь очень плоский. Л
ицо по-восточному широкое, очень сухое. Кажется, на блестящих скулах вот-
вот лопнет кожа. Большеротая щербатая улыбка предваряет почти любую фра
зу. Сейчас тоже улыбается. Говорит:
Ц Допускаем в боксы главных циркнасосов, Владимир Иванович… Ремонтник
ов и реакторный цех. Наряд на открытие работ есть. Дозиметрический допус
к я оформил… Ц Голос гортанный, с легкой хрипотцой. Глаза весело искрятс
я.
Палин встал.
Ц Первый допуск проведем вместе.
Пошли. Федосов торопился за ними, прихрамывая. Глыба. Во всем теле какая-т
о заформованность, твердость. Кажется, изваян из камня. Идет быстро, но тяж
ко.
Толстые защитные чугунные двери в боксы насосов открыты. Пышет жаром. За
пах духоты, разогретой эпоксидной краски и еще чего-то, кажется, высыхающ
ей изоляции. Монтировали сырую. Валялась под дождем…
В боксах мощная вытяжка. Сильно тянет в проемы дверей холодный воздух из
коридора. У двери активность десять миллирентген…
Федосов одновременно с Палиным вошел в бокс. За ними Абдулхаков. По телу ш
ибануло горячим воздухом. Терпеть можно.
Ц Хорошее тепло… Пропаришь кости… Ц сказал Абдулхаков Федосову и дру
жески похлопал его по мощному плечу.
Ц Да… Ц сказал Федосов, вяло улыбнувшись. Ц Парил уже не раз… Без толку
…
Замерили активность. По гамма Ц полнормы. Прокачали воздух. Аэрозолей н
ет. Пока…
Ц Респираторы «Лепесток-двести» все равно обязательны, Ц сказал Пали
н Абдулхакову.
Слышно журчание дренируемой воды. Удовлетворенно отметил: «Стало быть, з
адвижки на всасывающей линии и напоре насоса уже закрыты. Быстро. Старая
школа… У порога саншлюз Ц противень с мешковиной, смоченной в контакте
Петрова (дезактивирующая смесь керосина и кислот)… Все нормально…»
Ц Допускайте. И непрерывный контроль по ходу работ. Обстановка после ра
зуплотнения резко изменится… Отклонения докладывать мне. А сейчас, за ис
ключением допускающего, сбор всего личного состава службы в помещении щ
ита дозиметрии…
Палин отметил в себе новое состояние, владевшее им не отвлеченно, само по
себе, но в приложении к делу. Раньше было иначе. Он работал как заведенный.
Больше автоматизма. Формальной стороны долга, что ли… Отметил жадность,
придирчивость к деталям своей профессии, обретшей вдруг для него неожид
анный социальный смысл. И постоянную мысль о возможных последствиях.
Наблюдая, как один за другим входят дозиметристы, думал, что ветеранов ег
о стажа на станции мало. Четверо. Двадцать человек, правда, с атомных подво
дных лодок. Демобилизованные матросы. Народ молодой, но четкий. Остальны
е новички. Стажировались на действующих АЭС. Но еще зелены. Обкатаются…
Он безжалостно подавил в себе едва проклюнувшееся сомнение. Снова сомне
ние… Привычная обстановка радиационного опасного объекта настраивала
на старый, чисто исполнительский лад. Саднило раздражение…
«Устал… Устал… Наверное, устал…» Ц подумал он. Несколько отрешенно, буд
то размышляя вслух, произнес:
Ц Товарищи дозиметристы! Пуск состоялся. Первый блин комом. Как всегда. Н
о авария Ц это первейшая и самая главная проверка нашему отделу. Нашей г
отовности. Я хочу, чтобы вы поняли главное, что есть наше призвание. И огов
оренное инструкцией, и общечеловеческое. Мы с вами призваны не допускать
переоблучения, а где возможно, и облучения вообще. Я прошу вас запомнить э
то. Я хочу еще сказать, что дозиметрист Ц это око, недремлющее око Природы
, открывшей человеку свои опасные тайны. Проникнитесь, я прошу вас, этим чу
вством. Это с самого начала очень важно…
Он видел по лицам подчиненных, что доходит, что его слова приняты и что он
им, ну, приятен, что ли… Слитность с ними ощутил. Раздражение как-то сникло,
и он легче вздохнул.
Ц Вас ждут везде. И вместе с тем помните Ц ухарство свойственно человек
у. Молодому особенно. И известная застенчивость в проявлении осторожнос
ти. И здесь вы ответственны вдвойне. И на вас тайная надежда: «Не проглядит
е». И тайный же упрек вам, если переоблучение состоится. И тут уж, конечно, у
прек будет не только тайный, но и явный. Ко всему, о чем говорено было нами р
аньше, я хотел добавить это… Вы свободны, товарищи.
Все стали расходиться по своим рабочим местам.
Вошел начальник реакторного цеха Пряхин. Лицом здорово схож с Львом Толс
тым: лоб, кустистые брови, в глубоких провалах глазниц небольшие серые гл
азки, длинный широкий нос. Может, лицо чуть пошире и массивней подбородок.
Он в лавсановом, в свежих пятнах ржавчины и краски, комбинезоне, в белом че
пце. Шея мощная, короткая и кажется несколько сдвинутой к груди. Голова на
клонена вперед. От него всегда несет легким запахом спирта. Лицо вечно оз
абоченно, даже вне работы.
В глаза не смотрит. Изредка только стрельнет взглядом. И снова мимо. На пра
вой ладони незаживающий радиационный ожог. Видно розовое мясо. По краям
раны желтоватая короста. Здоровается. Хват мощный. Короста царапает Пали
ну ладонь. Говорит коротко, отрывисто. Голос сиплый, пропитой.
Ц Володя, допуск есть? Ц И стрельнул в глаза Палину. Во взгляде отрешенн
ость.
Ц Есть, Ц ответил Палин, думая:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37