Маркус принял много после того, как Фуркейд избил его, но оставалось еще достаточно. Более, чем достаточно.Но пузырька в ящике не оказалось. Виктор? Нет. Если бы Виктор принял слишком много «Перкодана», то результатом стало бы не возбуждение. Он бы заснул или умер, что было бы еще лучше.Маркус отошел от тумбочки и прошел в рабочий кабинет. Он уже все убрал после вчерашнего приступа безумия. Все снова стояло по местам, кругом царили чистота и порядок. Карандашный набросок Анни стоял на мольберте. Маркус погладил пальцем испачканный угол. Он представил, что это кровь Анни на портрете.Он повернулся к рабочему столу и разложенным на нем с хирургической точностью инструментам, разглядывая острое лезвие рабочего ножа. Маркус взял его в руку, провел пальцем по острию и стал смотреть, как из пореза выступила алая кровь. Он снова заплакал, но не от физической боли, а от огромной эмоциональной тяжести того, что собирался совершить. Маркус отложил в сторону нож, посчитав его непригодным для дела. Нож мясника подойдет лучше, и буквально, и символически. Но прежде всего ему необходимо найти таблетки.Подойдя к тайнику в стене, он открыл его. Маленькие сувениры, взятые у Элейн, Памелы и Анни, лежали на полке отдельно друг от друга, напоминая о том, что могло бы быть. На Маркуса накатил приступ горько-сладкой тоски, когда он взял тяжелое стеклянное пресс-папье, принадлежавшее Памеле. Он приложил его к щеке и ощутил холод влажной от слез кожей– Ну-ка брось, ты, гадкий, больной ублюдок! – Голос был низким и глухим от едва сдерживаемой ненависти. – Это принадлежало моей дочери.Маркус поднял голову и взглянул в лицо Хантера Дэвидсона. Пресс-папье вывалилось у него из рук и упало на пол.– Я полагаю, что ты готов отправиться в ад, – сказал старик, взводя курок на револьвере сорок пятого калибра. – Потому что я пришел, чтобы отправить тебя туда. ГЛАВА 46 Он был прав с самого начала. Следы, логика, все вело к Ренару. И если бы он не отвлекся, не позволил прошлому снова взять его за горло, Маркот так бы и остался постепенно стирающимся из памяти воспоминанием.Ник закурил, глубоко затянулся, словно пытаясь дымом перебить горький вкус правды на языке. Вред уже нанесен. А с последствиями он будет разбираться, если они возникнут. Теперь его мозг должен сосредоточиться только на одном – на Маркусе Ренаре.Анни явно перегнула палку. Ей необходима поддержка, а он позволил себе отвлечься, хотя нутром чуял правду.Ник оставил машину в переулке и влился в толпу гуляющих, высматривая Анни Бруссар. Если она довела Ренара до точки кипения, то вполне могла сейчас оказаться в сложной ситуации. Наверняка этот подонок где-то поблизости и наблюдает за ней.Громко играла музыка, толпа была шумной, веселой и пьяной. На улице царило буйство костюмов, красок, движений. Но Ник искал взглядом голубую форму помощников шерифа. Он методично обследовал одну сторону улицы Франции, вернулся по другой, едва замедляя шаг, чтобы выслушать глупые пожелания удачи от коллег в связи с предстоящим слушанием его дела. Анни он не увидел.Вполне возможно, что она поехала в тюрьму сдавать какого-нибудь пьяницу. Он мог пропустить ее в толпе, ведь женщина так невелика ростом. Или Анни попала в беду.Ник заметил Хукера возле торговца жареными креветками. Толстый сержант хмурился, но все-таки притопывал ногой в такт мелодии. Он-то точно должен знать, где Анни, но Ник сомневался, что Хукер скажет об этом ему. Он всегда чересчур перестраховывался.– Ники, братец! Как дела, приятель?К нему пробирался Стоукс, соломенная шляпа была лихо сдвинута на один глаз. С двух сторон на нем повисли женщины в мини-юбках – пухленькая блондинка в коже и брюнетка в джинсе. Они явно помогали друг другу держаться на ногах.– Это мой друг Ник, – представил его Стоукс женщинам. – Ты хочешь, чтобы одна из этих дам стала твоей верной спутницей в море праздника, Ники? Мы можем пойти куда-нибудь и устроить собственный праздник только для нас четверых. Ты понимаешь, к чему я клоню?Ник неприветливо посмотрел на него.– Ты видел Бруссар?– Бруссар? А какого черта тебе от нее понадобилось?– Ты ее видел?– Слава богу, нет. От этой курочки одни неприятности, парень. Тебе ли не знать? – В его затуманенном алкоголем мозгу вертелись обрывки мыслей. – Хочешь немного припугнуть ее или еще что?– Или еще что.– Это круто! Наконец-то сучка свое получит.– Давай-ка подойди к Хукеру и спроси, где она сейчас. И придумай предлог получше.Широкая улыбка озарила лицо Стоукса.– Позаботься о моих подружках, Ники. А вы, девочки, будьте поосторожнее с Ники. Он у нас монах.Стоукс, покачиваясь, отошел, а блондинка подняла на Фуркейда глаза:– Вы ведь не монах, верно?Ник опустил на глаза очки, чтобы не видеть девицу, и промолчал, напряженно следя за тем, как его бывший напарник подходит к Хукеру. Они обменялись парой слов, потом Чез купил себе порцию креветок и вернулся к Нику, жуя на ходу.– Тебе явно не повезло, дружище. Она собрала манатки и отчалила домой.– Что?– Хукер говорит, что Бруссар сказалась больной и свалила. Сержант думает, что она просто перебрала.– Почему он так решил? Стоукс пожал плечами:– Понятия не имею, приятель. Просто ходят такие слухи, вот и все. Понимаешь, к чему я клоню? Во всяком случае, здесь ее нет.Беспокойство с новой силой охватило Ника.– Какие у нее позывные?– А какая разница? Она все равно не на связи.– Я проходил мимо участка. Ее джип стоит на стоянке. Какие у нее позывные, черт тебя побери? – Ник все-таки сорвался.От неожиданности Стоукс перестал жевать и судорожно сглотнул.– Что ты задумал, парень?Терпение Ника лопнуло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144