Майк поддерживает левую руку правой, вставляет дуло в рот и нажимает на спуск. Бах! Он мертв. При отдаче револьвер падает на пол или остается в руке, свисающей вниз. Но он никак не может упасть с правой стороны кресла.
— Ты уверен, что Майк Фэллон был левшой? — спросил Логан.
Прокурор выглядел так, словно его перенесло через улицу из здания напротив порывом арктического ветра — темные волосы взъерошились, щеки покраснели. Сросшиеся нахмуренные брови приняли форму буквы “V”.
— Уверен, — ответил Ковач. — Не знаю, почему это не пришло мне в голову на месте происшествия. Очевидно, потому, что самоубийство Майка выглядело вполне закономерным.
— Но его сын должен был знать, что он левша.
— Нил тоже левша, — сказал Ковач. — Он помог старику отправиться на тот свет, шагнул назад и положил оружие на пол левой рукой — справа от Майка.
Логан нахмурился еще сильнее.
— Этого мало. У тебя есть что-нибудь еще? Отпечатки пальцев на револьвере?
— Нет. Там есть отпечатки Майка, но они смазаны. Может быть, кто-то сжимал его руку, держащую оружие.
— “Может быть” не считается. Может быть, отпечатки смазались, потому что у него вспотели пальцы и елозили по рукоятке или когда оружие выскользнуло у него из руки после выстрела.
— Свидетельница видела грузовик Нила Фэллона на месте преступления, — напомнил Элвуд.
— А Фэллон утаил, что был там, — добавил Ковач.
— Но ведь он был там за два или три часа до времени смерти, не так ли?
— Нил не ладил с Майком, — вмешалась Лиска. — Он долго копил в себе гнев и ревность. Майк отказался одолжить ему деньги, в которых он нуждался. Фэллон признает, что поссорился с отцом и даже ударил его.
— Но ведь он не признает, что убил его. Ковач выругался.
— Выходит, мы должны подавать тебе каждого преступника на тарелочке, словно рождественскую индейку, с подписанным признанием в клюве?
— Вы должны представить мне достаточное количество доказательств. Любой адвокат за пять минут не оставит от подобного обвинения камня на камне. У вас имеется мотив и возможность, — правда, не соответствующая медицинскому заключению, — но нет ни вещественных доказательств, ни свидетелей. Что из того, что парень вам солгал? Все лгут копам. У вас недостаточно улик для ареста, а у меня — для передачи дела в суд. Найдите кого-нибудь, кто слышал выстрел, когда Нил Фэллон находился на месте происшествия. Найдите кровь старика на его ботинках. Найдите что-нибудь.
— Если Нил сжимал руку Майка, державшую револьвер, он должен был оставить отпечатки на его коже, — заметила Лиска.
— Теперь их будет нелегко обнаружить, — вздохнул Ковач. — Стоун и Ларе обследовали руки Майка в поисках следов самообороны.
— Все-таки попробуй попросить Стоун, — настаивала Лиска. — Пусти в ход свой шарм, Сэм! Ковач закатил глаза.
— Как насчет ордера на обыск у Нила Фэллона? — спросил он. — Может быть, нам удастся найти окровавленную обувь.
— Отпечатайте просьбу и обратитесь к судье Лундквисту. Можете сослаться на меня. — Логан посмотрел на часы и стал надевать пальто. — Если этот ублюдок прикончил старика, он должен понести наказание. Но для обвинения нужны более веские основания. Иначе это обернется лишним поводом для прессы нацелить на нас свои камеры, а я не желаю оказаться в центре внимания, вступив в кучу собачьего дерьма. Ну, мне пора. Меня ждут в кабинете судьи. — Логан вышел, прежде чем кто-либо успел возразить.
— Скверно, когда у прокурора политические амбиции, — заметил Элвуд. — Он идет на риск, только имея все шансы выиграть.
— А по-моему, Логан прав, — вмешался Леонард. — Департамент не может себе позволить еще одно фиаско.
“Иными словами, лейтенант не хочет, чтобы начальство надрало ему задницу, — подумал Ковач. — Все ясно: Эйс Уайетт будет дирижировать за кулисами, а в дерьме утопят меня и Лиску. Элвуд может выкрутиться: он на периферии расследования”.
— Я подам прошение об ордере, — сказал Ковач.
— Мы, наверное, должны обратиться в офис шерифа, — заметил Элвуд. — Думаю, они захотят участвовать в обыске. Это их юрисдикция.
Леонард собирался ответить, но Ковач опередил его:
— Позвони Типпену и попроси помочь. Если туда приедет кто-то из офиса шерифа, то лучше пусть это будет он.
В этот момент заработал пейджер Лиски, и она протянула руку к поясу.
— Я должна идти, Сэм. Ибсен пришел в сознание. Я понадоблюсь тебе для обыска?
— Нет, можешь идти.
— Мне звонил начальник ночной смены, — громко произнес Леонард, заставив Лиску остановиться у двери. — Я согласился, чтобы вы помогали Каслтону в расследовании нападения на Ибсена. Конечно, если вам это интересно.
— Спасибо, лейтенант. — Лиска тщетно пыталась не выглядеть глупо. — Я как раз собиралась вам сообщить, что Ибсен — мой информатор.
— Может быть, когда вы вернетесь, у вас найдется пять минут, чтобы рассказать мне, о чем именно он вас информировал?
— Конечно.
Когда Леонард вышел, она повернулась к Ковачу и скорчила гримасу.
— Удачи, Динь, — пожелал он. — Надеюсь, парень обладает способностью хорошо видеть ночью и не потерял память.
— Я буду рада, если он сможет связать пару слов.
* * *
Как выяснилось, “пришел в сознание” было преувеличением. Ибсен всего лишь приоткрыл один глаз и застонал. Персонал отделения реанимации медцентра округа Хеннепин отреагировал на это солидной дозой морфия.
Ибсен выглядел маленьким и жалким, лежа на койке, перевязанный с головы до ног и присоединенный проводами к целой батарее аппаратов. Никто не сидел рядом с ним, моля бога о его спасении. По словам медсестер, никто не приходил навестить беднягу, хотя его босс в клубе “Мальчики будут девочками” был уведомлен о случившемся и должен был сообщить об этом друзьям Ибсена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109