— Дома в постели.
— У вас есть жена или подруга, способные это подтвердить?
— Я женат, но мы живем раздельно. — Фэллон огляделся вокруг, словно ища нейтрального свидетеля того, что происходит, потом шагнул к Ковачу. Его лицо исказилось, из закрытых глаз потекли слезы. — Я ненавидел этого сукина сына, но ведь он был моим отцом! Я не желаю слушать вашу дерьмовую болтовню! — Он со стоном наклонился, как будто получил удар в живот. — Господи, меня сейчас вырвет!
Ковач спешно преградил дорогу в ванную, но Фэллон и не собирался туда идти. Он побежал в кухню и вышел через заднюю дверь. Ковач двинулся было следом, но в этот момент прибыла наконец экспертная группа. К тому времени, когда он смог выйти на заднее крыльцо, Нил Фэллон, уже немного пришел в , себя. Он стоял, прислонившись к перилам, глядя на задний двор, и прикладывался к металлической фляжке. Его лицо посерело, глаза были красными. Не оборачиваясь, он указал на старый облетевший дуб в дальнем углу двора.
— В детстве мы с Энди вешали на этом дереве злодеев.
— Вы играли в ковбоев?
— В ковбоев, в пиратов, в Тарзана… Энди следовало бы повеситься здесь. Тогда все снова собрались бы, вместе — Энди, висящий на дубе на заднем дворе, Железный Майк в доме с размозженной головой, а я привел бы машину в гараж и удушил себя газом.
— Какой голос был у Майка вчера по телефону?
— Такой же, как всегда. “Я должен быть на этой чертовой панихиде к десяти”. — Нил изобразил отца с максимальной степенью точности. — “Не опаздывай”. Старый мудак! — пробормотал он и вытер нос рукой в перчатке.
— В котором часу это было? Я пытаюсь установить точное время происшедшего. Нам нужно это для протокола, — объяснил Ковач
Фэллон пожал плечами, глядя на дуб:
— Не знаю. Я не обратил внимания. Возможно, около девяти.
— Этого не может быть. Около девяти я встретил его в доме вашего брата.
Нил уставился на него:
— Что вы там делали?
— Проверял, не упустил ли чего.
— Что вы могли упустить? Энди повесился. Разве вы в этом сомневаетесь?
— Я человек дотошный и люблю до всего докапываться, — ответил Ковач. — Я хочу знать, над чем он работал, что происходило в его личной жизни, — одним словом, получить полную картину. Понятно?
Если Фэллон и понял, то не показал этого. Он отвернулся и снова глотнул из фляжки.
— Я привык к тому, что люди гибнут, — продолжал Ковач. — Наркоторговцы убивают друг друга из— —за денег, наркоманы — из-за наркотиков, мужья и жены — из ненависти. Но всему этому есть какая-то причина. Когда человек вроде вашего брата решается на самоубийство, я должен выяснить причину.
— Желаю удачи.
— Что произошло с вашим лицом?
Фэллон провел рукой по синяку на щеке, словно пытаясь его стереть.
— Ничего. Поцапался немного с клиентом на автостоянке вчера вечером.
— Из-за чего?
— Он отпустил какую-то шуточку, а мне в тот вечер было не до смеха. Я вышел из себя и сказал что-то насчет его сексуальной ориентации. Он сбил меня с ног и был таков.
— Это нападение, — заметил Ковач. — Вы вызвали копов?
Фэллон нервно усмехнулся:
— Он сам был коп.
— Вот как? Городской?
— На нем не было униформы.
— Тогда откуда вы знаете, что он коп?
— Как будто я не могу почуять копа за милю!
— Вы знаете его имя или номер значка?
— Еще бы! Когда он меня нокаутировал, мне больше делать было нечего, как спрашивать у него номер значка. Как бы то ни было, я не хочу подавать жалобу. Этот парень знал Энди и сказал о нем гадость, вот я и решил с ним разобраться.
— Как он выглядел?
— Как половина копов в мире, — раздраженно отозвался Фэллон.
Сунув фляжку в карман, он вытащил из пачки сигарету неловкими от холода пальцами и долго пытался прикурить, ругаясь сквозь зубы. Наконец ему это удалось, и он глубоко затянулся.
— Зря я вам об этом рассказал. Я не хочу затевать дело. Это и моя вина — когда я выпью, то теряю над собой контроль.
— Он был высокий или низкорослый? Белый или черный? Старый или молодой?
Фэллон нахмурился, переминаясь с ноги на ногу и не глядя на Ковача.
— Я даже не уверен, узнал бы я его, если бы увидел снова. Да это и неважно.
— Это может значить очень многое, — возразил Ковач. — Ваш брат работал в БВД и, судя по всему, нажил себе немало врагов.
— Но Энди покончил с собой, — настаивал Фэллон. — Повесился. Дело закрыто.
— Похоже, все этого хотят.
— Но не вы?
— Я хочу правды — какой бы она ни была.
Нил Фэллон мрачно усмехнулся и снова посмотрел на задний двор. 1
— Тогда вы выбрали не ту семью, Ковач. Фэллоны никогда не стремились к правде. Мы всю жизнь лгали друг другу — и самим себе. Это у нас получалось лучше всего.
— Что вы имеете в виду?
— Мы типичная американская семья — вот что. По крайней мере, были таковой, пока две трети из нас не покончили с собой на этой неделе.
— Может кто-нибудь еще опознать этого парня, с которым вы подрались вчера вечером? — спросил Ковач. В данный момент он был больше озабочен мыслью о возможном пребывании Огдена в баре Нила Фэллона, чем убыванием жизненных сил семейства Фэллон.
— Я работал один.
— А другие клиенты?
— Возможно, могут, — нехотя проворчал Фэллон. — Господи, лучше бы я сказал вам, что налетел на дверь!
— Вы были бы не первым, сделавшим такую попытку за сегодняшний день, — пробормотал Ковач. — Вы говорили с Майком по телефону до или после драки?
Фэллон выпустил дым через нос.
— Наверно, после. А какая разница?
— Майк был не в себе, когда я видел его в последний раз, — пьян или под действием транквилизаторов.
Если вы говорили с ним позже, он, должно быть, уже пришел в себя.
— Еще бы! Старик никогда не упускал возможности придраться ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109