— Жертвы могут включить тебя в группу поддержки, Сэм. Может, мне позвонить Кейт Конлан?
Ковач запустил в него ручкой.
— Почему бы тебе не убраться отсюда? Когда Элвуд захлопнул за собой дверь, Лиска опустилась на стул и виновато посмотрела на Ковача.
— Я не могла заснуть, так как мой мозг предпочитал бодрствовать. Среди прочих важных тем он размышлял о том, какая же все-таки тупица мой экс-супруг. Кстати, что случилось с твоим носом? Железному Майку не понравилось, что его сын предпочитал нетрадиционный секс?
— Что-то вроде этого, — отозвался Ковач. — Он вообще очень тяжело все воспринял. Не каждый день тебе сообщают, что твой сын покончил с собой. А чего ты добилась в БВД?
— Холодного приема. Лейтенант не сообщила мне никакой информации по делу, которое вел Энди. Она, видишь ли, не желает, чтобы пострадала чья-то карьера.
— Мне всегда казалось, что именно в этом состоит их работа.
Лиска пожала плечами.
— А узнала только, что в воскресенье с восьми до половины девятого вечера она была в доме Энди Фэллона — обсуждала с ним дело, которое его беспокоило. По ее словам, когда она уходила, с ним было все в порядке, но в последнее время он казался подавленным. Она даже предложила ему обратиться к психоаналитику.
— И он послушался?
— Это конфиденциальная информация.
— Никто рта не раскроет до заключения медэксперта, — проворчал Ковач. — Надеются, что это самоубийство, — тогда они могут вообще ничего не сообщать и посылать подальше каждого, кто захочет выяснить, почему парень покончил с собой. Если только он действительно это сделал.
Лиска взяла ручку, к которой был приклеен налитый кровью глаз из пластмассы — одна из причудливых вещиц, которые у них с Ковачем было принято дарить друг другу. Ковач особенно дорожил весьма реалистично выглядевшим отрубленным пальцем. Ему нравилось пугать им людей, оставляя его в папках и ящиках стола. Ковача забавляло, что такую штуку подарила ему женщина. После двух неудачных браков с “нормальными” женщинами почему-то это доставляло удовольствие.
— Ты пойдешь на вскрытие? — спросила Лиска.
— Чего ради? С меня достаточно видеть парня мертвым — не желаю смотреть, как его будут кромсать без особых на то оснований. Нил Фэллон сказал мне, что Энди приезжал к нему месяц назад, сообщив отцу, что он гей. И Майк не слишком хорошо к этому отнесся.
— По времени это совпадает с его угнетенным состоянием?
— Да. Так что все-таки попахивает самоубийством. Кроме того, парни, которые работали на месте происшествия, не обнаружили ничего необычного.
— Если не считать кучи гомосексуальной порнографии и разных игрушек для геев, — заметила Лиска. — Типпен передал мне, что вчера вечером в “Патрике” сплетничали об этом. Как ты думаешь, кто мог распустить такие слухи?
Ковач нахмурился:
— Кто же, как не эти три придурка, которых мы там застали. А где ты так рано успела повидать Типпена?
— В “Кофе Карибу”. Он каждое утро пьет там кошмарный двойной эспрессо.
— Настоящие копы всегда пьют скверный кофе из треснутой кружки. Это традиция.
— Традиция — это Рождество, — возразила Лиска. — Пить скверный кофе совсем не обязательно. Меня беспокоит сексуальный аспект дела. Что, если Энди Фэллон был садомазохистом? Допустим, он и его дружок проделывали эротические трюки с веревкой, что-то пошло не так, Фэллон задохнулся, а партнер в панике сбежал. В любом случае его можно обвинить как минимум в преступном бездействии.
— Я тоже об этом думал, — сказал Ковач. — Вчера вечером я побывал у Тома Пирса. Он производит впечатление человека, у которого совесть нечиста.
— Что он говорил?
— Почти ничего. Нам помешала его невеста — красотка-адвокат мисс Джослин Деринг.
— Деринг? — Брови Лиски поползли к челке. — Она имеет отношение к фирме “Дэринг — Лэндис”?
— Я выдвинул такое предположение, и никто его не опроверг.
Лиска негромко присвистнула.
— Интересный поворот. А как насчет отпечатков пальцев?
— Рапорт еще не поступил, но там наверняка окажутся отпечатки Пирса. Они ведь были друзьями.
Ковач включил свой компьютер, собираясь заняться предварительным рапортом о смерти Энди Фэллона. “Как все-таки досадно, что заключения медэксперта поступают в отдел только через неделю после вскрытия! — подумал он — Нужно будет позвонить в морг и поторопить их”.
Внезапно дверь открылась, и в комнату заглянул лейтенант Леонард.
— Зайдите в мой кабинет, Ковач. Немедленно. Разговаривающая по телефону Лиска опустила голову, чтобы не встречаться взглядом с лейтенантом, а Ковач со вздохом последовал за Леонардом.
На одной из стен кабинета лейтенанта красовался большой календарь, испещренный цветными пометками. Красные обозначали еще не раскрытые убийства, а черные — раскрытые. Оранжевый и синий цвета отмечали, соответственно, нераскрытые и раскрытые нападения. Просто и аккуратно. Вот такой белиберде учат на офицерских семинарах.
Леонард подошел к своему столу и остановился, нахмурив брови. Поверх рубашки с галстуком на нем был коричневый свитер с чересчур длинными рукавами. Он чем-то напомнил Ковачу игрушечную обезьяну, которая была у него в детстве.
— Сегодня вы получите предварительный рапорт медэксперта по делу Фэллона.
Ковач тряхнул головой, словно ему вода попала в ухо.
— Что? Мне сказали, что пройдет четыре-пять дней, прежде чем они им займутся!
— Кое-кто попросил об одолжении, ради Майка Фэллона. Он ведь герой всего департамента. Никто не хочет причинять ему лишние страдания. Что же касается обстоятельств самоубийства… — Его безгубый рот скривился, как червяк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109