– Желаю удачи, Перл. – Он поцеловал ее в лоб и вышел.
– Всего хорошего, Донован, – прошептала она, и дверь за ним закрылась.
Не успел он сделать первый шаг, как уже забыл и думать об оставленных им женщинах. Мысли его вернулись к странному сну.
Что же ему такое приснилось? Может, его самый давнишний сон – королева фей, сотканная из лунных лучей и ночной тьмы, гибкая, сильная и насмешливая… и такая красивая, что единственный поцелуй, украденный с ее розовых губ, мог бы погрузить ирландского паренька в полное блаженство? Но те сны никогда не потрясали его так глубоко, как фантазия прошлой ночи.
Он все еще думал о ней, когда вышел на Мэйн-стрит, заметив вдруг серебряно-золотистую вспышку впереди. Он застыл на месте. На холм поднималась Виола Росс. Она шла от лачуги, в которой жила вместе с Мэгги Уотсон. Уильям знал от Моргана, что после смерти Росса Виола вместе с Мэгги занялась стиркой белья, но Морган ничего не говорил о ее красоте, от которой останавливается сердце.
«Идет» – слишком земное слово для обозначения ее движения. Виола скользила, как волшебная дева, словно ее ноги и юбки плыли по воздуху, свободные от земного тяготения. Голову она держала высоко, отчего вся ее фигура приобретала осанку королевы. Тяжелую корзину с бельем она несла на плече так, словно некий символ королевской власти. Несколько прядей серебристо-золотистых волос выбились из-под полей ее выцветшей синей соломенной шляпки. Если она подойдет ближе, он снова увидит глаза, чья синева совсем та же, что у первых весенних пролесок, – цвета индиго, а не пурпура. И услышит голос, чья легкая хрипотца только усиливала аристократическую четкость речи.
Запад с его суровым климатом, постоянной опасностью, грозящей со стороны индейцев, и обособленностью делал жизнь мужчин тяжелой. Еще труднее приходилось женщинам. Чтобы выжить здесь, женщине необходимо обладать силой и волевым характером. Виола Росс сделала больше, чем просто выжила те пять лет после того, как убили ее мужа. У нее оказалось достаточно выдержки, как говаривали его погонщики, чтобы завести свое небольшое дело.
Вдруг Виола остановилась. К ней подбежала маленькая девочка, чтобы поговорить с ней. Уильям втянул в себя воздух, сразу же вспомнив, как впервые увидел ее чуть ли не год назад. Он спокойно мыл своего Саладина, как вдруг услышал восторженные крики и посмотрел в просвет между стволами тополей, чтобы выяснить их причину.
Он увидел, как Виола плещется в ручье с двумя маленькими детьми. Тонкое ситцевое платье облепило ее женственные формы, очертив дерзко торчащие груди и соски, просящие мужских поцелуев. Ее осиную талию он мог бы заключить в пальцы одной руки, а бедра так и манили обхватить его спину, когда он устроился бы у нее между ног. Восхищенные глаза Уильяма вбирали с жадностью всю ее красоту, словно она медленно раздевалась перед ним в будуаре.
Виола беззаботно смеялась, играя с детьми. Их общество доставляло ей радость, и ее совершенно не заботили общепринятые условности. Вместо того чтобы закричать в ужасе или попытаться прикрыться, она искренне веселилась, гоняясь за двумя чертенятами, представ перед всеми волшебной девой, явившейся в жизнь, чтобы пленить даже духа, охраняющего ручей.
Долго он стоял, наблюдая за ней. Он, конечно, расспросил, кто она, замужем ли. Но нет, ему указали на ее мужа, везучего болвана, когда тот выходил, спотыкаясь, из салуна.
Теперь, опять увидев ее, Уильям пришел в такое возбуждение, что выругался от души и повернулся. Он пойдет другой дорогой к своему лагерю, чтобы больше не видеть ее, воплощающую все, чего ему так страстно хотелось и в чем ему всегда отказывали.
Проклятие! Ему недолго еще предстоит избегать ее. Как только она выйдет за Леннокса, сразу же уедет в Нью-Йорк, вернется в высшее общество, которое породило ее, а ему предписывало оставаться просто вышколенным слугой. Нужно перестать думать о недосягаемых женщинах и найти себе порядочную ирландскую девушку, которая станет вести хозяйство у него в доме и рожать ему детей. И никогда не будет спрашивать, на что устремлены его самые сокровенные желания.
Он сделал полдюжины шагов вниз по деревянному тротуару, когда внутренний голос наконец ответил на некоторые вопросы, терзавшие его с утра. В фантазии ночи присутствовала волшебная королева; он спрыгнул с дерева и поймал ее в свою сеть. Старый сон. Так почему же на сей раз сон так сильно подействовал на него?
Внутренний голос, ухмыльнувшись, отказался отвечать – он просто взял и заткнулся. Все еще мысленно ругаясь, Уильям зашагал по улице. Ему необходимо как можно скорее вернуться в свой собственный мир.
Виола поставила на землю маленькую Дженни Браунинг и смотрела, как та резво побежала к матери. Снова подняв корзину с бельем, она машинально пыталась уравновесить ее, как делала тысячи раз за последние шесть месяцев. Правда, сегодня Виола несла чистое белье миссис Смит одна, а не с Мэгги. Мэгги попросила оставить ее одну, чтобы проститься со своим ухажером из Колорадо. Обычно по дороге Виола с удовольствием останавливалась посплетничать с кем-нибудь, но сегодня у нее нет времени на разговоры.
Сегодня прошел год с того дня, как у Мэгги случилось ужасное горе, от которого она до сих пор не смогла оправиться, – умер ее маленький сын. Обычные ритуалы, связанные со смертью, вроде посещения кладбища или прогулки до часовни решили отложить на будущее, когда Мэгги обретет душевное равновесие. Может, тогда она немного придет в себя и будет спокойнее.
Разволновавшись, Виола заставила себя думать о других вещах, таких, как вероятность больших чаевых, которые помогут им расплатиться с долгами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80