Написать своим? Еще хуже. Ее отец выполнил обещание, данное им, когда она выходила за Эдварда, и с тех пор возвращал все ее письма. Даже телеграмма, в которой она просила простить ее, не поколебала его легендарное упрямство.
Что же до второго замужества… Нет! Даже если бы и нашелся такой человек, с которым ей хотелось бы прожить всю жизнь, ей никто больше не делал предложений, потому что Леннокс распугал всех.
Невольно она вспомнила, как мурлыкала Лили Мей, рассказывая о мистере Доноване, и фыркнула. Разве он захочет иметь что-нибудь общее с такой сухопарой особой, как она?
В ее размышления ворвался голос, говоривший отрывисто, как говорят нью-йоркцы.
– Ваш смех падает, как дождь в пустыне, миссис Росс.
Виола поперхнулась, круто повернулась, автоматически опершись рукой о подоконник, чтобы не упасть. Леннокс, конечно, одетый как для прогулки по Пятой авеню и с улыбкой, как у Чеширского кота из «Алисы в Стране чудес», стоит и поглаживает свои бачки. Если не всматриваться в его глаза и не замечать его вонючей помады, то его вполне можно счесть весьма представительным мужчиной. Хорошо еще, на нем нет ремня с револьвером.
Он в поселке уже почти месяц; дважды делал ей предложение и получил отказ. Что ему нужно сейчас?
– Мистер Леннокс. Вы меня испугали.
– Приношу свои извинения, миссис Росс. – Он эффектным жестом коснулся своей шляпы. – Могу я войти?
– Как хотите.
– Моя дорогая леди, в этом платье вы выглядите просто великолепно. – Он снял шляпу и склонился к ее руке. Она быстро отдернула руку, по коже у нее побежали мурашки от его льстивых слов. – Вы – явление из мира цивилизации, напоминание о лучшей жизни.
– Вы очень добры, мистер Леннокс, – пробормотала Виола вежливо, жалея, что не видела его в окровавленной одежде дикаря.
– Добр, миссис Росс? Вы – мое самое дорогое желание, вершина всего, что я собираюсь получить здесь, в голой пустыне.
Почему его заявление прозвучало так искренне?
– Скоро я стану губернатором Нью-Йорка, а вы в качестве моей жены станете вызывать зависть у всего света. В моем новом особняке, который расположен рядом с владением Рузвельта, мы будем устраивать приемы для светской элиты. Они будут обедать и танцевать у нас ночами напролет над Гудзоном, не ощущая вони выскочек Вандербильтов.
В бальных залах стоят фортепьяно. Господи, снова иметь возможность играть на фортепьяно…
– Я буду элегантно одеваться у ведущих лондонских портных, а для вас из Парижа будут присылать самые лучшие туалеты.
Снова иметь гардероб из Парижа? Ради такого, ради фортепьяно стоило подумать о замужестве с Ленноксом. Погрузившись в видения, Виола даже не заметила, что он оказался совсем рядом с ней.
– Вы помните, когда мы с вами встретились впервые? В Нью-Йорке, во время последних неприятностей? Вы – очаровательная молодая леди из одной из самых лучших семей, ваша матушка воплощала идеал американской красоты. Такая очаровательная женщина, – задумчиво проговорил он. – Она могла бегать по магазинам от рассвета до заката, а потом за обедом блистать ярче, чем северное сияние.
Виола напряглась. Он говорил не о той ли самой поездке, когда ее мать купила ружья?
– Выходите за меня, миссис Росс, – продолжал он, не обращая внимания на ее молчание, – и все торговцы в мире станут вашими преданными слугами.
– Нет. – Ее ответ прозвучал хрипло. – Нет, нет, нет, – проговорила Виола с большей силой, и ее горло напряглось, чтобы разорвать удавку кошмара. Она не может, она не позволит шантажом заманить себя еще раз в замужество.
Леннокс прищурился, поднял голову и скрестил руки на своей прогулочной трости. Теперь он стал воплощением человека, который прекрасно понимает свое превосходство.
– Дражайшая миссис Росс, боюсь, что я не расслышал. Вы должны понимать, какие преимущества получит каждый из нас.
Она поняла, что с ним надо разговаривать в тех терминах, которые он способен понять.
– Боюсь, что вы неверно оценили мои обстоятельства, мистер Леннокс. Капитан Линдсей лишил меня наследства, когда я вышла за Эдварда, так что я не могу предложить вам ни богатого приданого, ни обширных связей.
Он улыбнулся и погрозил ей пальцем.
– Моя дорогая леди, Росс тоже возражал против всякого сближения с вашими родными. Но я уверен, что когда вы прибудете к дверям капитана Линдсея, пристойно кающаяся, под руку с хорошо воспитанным мужем, прощение и богатство хлынут на вас, как Ниагара.
Виола обратила внимание на одну его фразу.
– Когда вы разговаривали с мистером Россом о моем отце? Он никогда не говорил мне о вашем разговоре.
– В «Восточном салуне», дорогая. Я случайно встретился с ним, когда он уходил.
Снова воспоминания озарили Виолу.
– Мой муж ходил в «Восточный салун» всего один раз в жизни, – медленно вымолвила она, на ощупь пробираясь сквозь лабиринт.
– Вот как? Наверное, он забыл вам рассказать. – Розы Эдварда снова коснулись ее.
– Вы долго с ним говорили? – Ее рука инстинктивно потянулась за бутылкой.
Ей все придется выяснять самой. От шерифа Ллойда не будет никакой пользы, если дело коснется противоборства с Ленноксом. Шерифа гораздо больше интересует, как бы залить виски себе в глотку, чем сказать «нет» тому, кто платит ему жалованье.
– К сожалению, да; временами он бывал ужасно упрям. – Леннокс подошел ближе. – Послушайте, дорогая, мы поговорим обо всем потом.
– Вы с ним поспорили, мистер Леннокс? – Она должна узнать правду.
– Джентльмены не спорят. Мы просто говорили довольно эмоционально, – поправил он.
– Ваша дискуссия стала горячей? Такой горячей, что вам пришлось прибегнуть к действиям?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80