Красавица – любовница Эллиота!
«Несмотря на то что Анна вполне респектабельная вдова, многие считают ее излишне уступчивой в отношениях с некоторыми джентльменами».
Слова Константина вспомнились с такой ясностью, словно он шел рядом и произносил их в эту самую минуту.
Вспомнился и гнев Эллиота при виде той, которая пришла, хотя и не была приглашена. Значит, не было никакой ошибки в том, что миссис Бромли-Хейс не получила приглашения на бал…
– О, только не говорите, что вы ничего не знали, – едва сдерживая смех, заявила миссис Бромли-Хейс.
– Полагаю, – произнесла Ванесса непослушными, деревянными губами, – вы воспользовались моим неведением, мэм.
– Ах, совсем забыла, что вы лишь недавно приехали из деревни и не привыкли к нравам светского общества, – вздохнула спутница. – Так что трудно ожидать от вас понимания его скрытой жизни. Бедная леди Лингейт! Но думаю, даже вы не сможете поверить, что Эллиот женился на вас по каким-то иным соображениям, кроме сухого расчета.
Разумеется, иных соображений не существовало. Более того, он и не думал на ней жениться, пока она сама об этом не попросила.
– Посмотрите в зеркало, – безжалостно продолжала миссис Бромли-Хейс. – Нельзя сказать, что вы безобразны. Это было бы преувеличением. И умение одеваться заметно – разумеется, с учетом вашей фигуры. Но, видите ли, в отношении женщин Эллиота всегда отличал изысканный вкус.
Ванесса слушала бесцеремонные рассуждения и думала о том, что жена и любовница прогуливаются рука об руку в самом популярном, самом оживленном месте города. Зрелище, несомненно, чудовищное, тем более что подробности личной жизни виконта наверняка всем известны. И лишь одна она еще несколько секунд назад ни о чем не подозревала.
– Изысканный вкус в каком смысле? – уточнила она.
Более удачного или более острого ответа придумать не удалось. Голова гудела, словно в ней поселился целый рой пчел.
Леди негромко рассмеялась тем чувственным низким смехом, который еще недавно так нравился Ванессе.
– О! – ехидно заметила она. – Оказывается, у кошечки есть коготки? Ну же, леди Лингейт, ничто не мешает нам подружиться. К чему позволять мужчинам сеять раздор? Это такие неразумные существа! Да, для определенных целей они годятся – точнее, для одной-единственной цели, – но в остальном можно прекрасно обойтись и без них.
– Прошу прощения. – Ванесса освободила руку. – Вообще-то я спешу домой, где меня ждут.
– Думаете, ждет Эллиот? Бедная леди Лингейт! Сомневаюсь. Очень сомневаюсь.
– Доброго вам дня. – Ванесса решительно и сосредоточенно зашагала по аллее, стараясь не смотреть по сторонам.
В воспаленном мозгу одна за другой вспыхивали яркие и резкие, похожие на молнии мысли.
Она дурна собой.
Эллиот назвал ее красивой, пытаясь, как малого ребенка, успокоить неискренней лестью.
С момента приезда в Лондон и до ее появления в кабинете два дня назад, рано утром, он совсем не бывал дома.
Частые появления мужа в ее спальне не имели ничего общего с любовью, а служили лишь для производства наследников.
Вчера вечером на балу Эллиот несколько минут беседовал с миссис Бромли-Хейс, а сразу после разговора она ушла.
Встреча в театре заставила его всерьез занервничать – настолько, что он даже не замечал, как барабанит пальцами по подлокотнику кресла.
Отношения между Эллиотом и Константином оставляли желать лучшего, и именно Константин привел эту женщину в театр и на бал: специально, чтобы поставить кузена в крайне неловкое положение.
А сегодня Эллиот уже встретился с любовницей и даже сказал, что жена устала. Можно подумать, что речь шла о ребенке, на долю которого выпало слишком много развлечений.
Эллиот был необыкновенно красив и привлекателен, а значит, никак не мог довольствоваться такой женой, как она.
А сама она была полной идиоткой.
Наивной, доверчивой, глупой.
Несчастной.
Достойной презрения.
Еще не дойдя до дома, Ванесса уже едва не падала от нервного напряжения.
К счастью – к огромному счастью, – виконта дома не оказалось. Дворецкий доложил, что свекровь в гостиной, принимает посетителей.
Ванесса прошла мимо гостиной как можно осторожнее, чтобы ее не услышали. Поднялась в спальню, плотно закрыла обе двери – и в коридор, и в гардеробную, сняла шляпу и башмачки, прямо в платье забралась в постель и с головой накрылась одеялом.
Хотелось умереть сейчас же, немедленно.
Никаких иных желаний не осталось.
– Хедли, – едва слышно позвала она.
Но даже чувство к Хедли оказалось обманом. Она изменила тому, кто любил ее всей душой, с бессердечным человеком, даже не понимавшим, что такое любовь.
И этот человек стал ее мужем.
Невероятно, но скоро мысли затуманились, и Ванесса погрузилась в тяжелый сон.
Эллиот провел час в боксерском клубе Джексона, причем за это время спарринг-партнер успел несколько раз пожаловаться на то, что виконт выходит за рамки тренировочной встречи и дерется, словно участвует в настоящей схватке.
Потом пятнадцать минут посидел в клубе «Уайтс» и уехал, хотя несколько приятелей, общество которых обычно радовало, упорно звали в свою компанию.
Некоторое время виконт бесцельно ездил по улицам Лондона, стараясь держаться подальше от парка и других людных мест, где пришлось бы вести светские разговоры.
Наконец он вернулся домой. Джордж Боуэн все еще сидел в кабинете. Едва хозяин подошел к столу, придвинул ему удручающе толстую пачку корреспонденции. Эллиот бегло просмотрел письма, каждое из которых требовало личного внимания. В ином случае Джордж разобрался бы с ними сам и не стал беспокоить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93