Вскоре на грудь легла теплая ладонь. Пальцы нежно гладили, ласкали, поднимаясь к плечам и возвращаясь вниз, к животу.
Потом Ванесса встала на колени и склонилась, чтобы целовать, согревать дыханием, дразнить его губами и ногтями.
Эллиот мужественно сохранял неподвижность и не открывал глаз, изо всех сил стараясь дышать ровно.
Ванесса легонько подула в ухо, лизнула, а потом нежно сжала губами мочку и принялась осторожно покусывать.
Руки тем временем неустанно кружили возле возбужденного члена, подбираясь все ближе и ближе, пока наконец пальцы не сомкнулись, чтобы легко, но смело гладить и ласкать. Подушечка большого пальца скользнула по вершине.
Сохранять спокойствие стало крайне сложно.
Ванесса оказалась невероятно искусной соблазнительницей.
Мгновение – и Ванесса села верхом, сжала ногами его бедра и легко прикоснулась к груди своей маленькой, но такой красивой грудью. Пальцы ерошили волосы Эллиота, а губы исследовали глаза, виски, щеки, пока наконец не добрались до рта.
Эллиот открыл глаза.
И увидел на щеках жены слезы.
– Эллиот, – прошептала она, раздвинув языком его губы и проникнув внутрь. – Эллиот.
Он крепко сжал ее бедра и, нащупав вход, с силой насадил на рвущийся в бой клинок.
Из ее горла вырвался почти нечеловеческий гортанный возглас, а потом началась бешеная скачка, унесшая обоих за пределы страсти. Лишь утолив отчаянный голод, они вернулись к размеренному ритму.
Когда прекратилась бешеная пульсация вожделения, а сердце перестало молотом стучать в ушах, Эллиот услышал, что Ванесса плачет не таясь. Да, она рыдала на его плече, все еще крепко сжимая коленями бедра и вцепившись пальцами в волосы, словно опасаясь отпустить и потерять его.
Поначалу Эллиот рассердился. Стоило ли сомневаться в том, что раньше Ванесса точно так же ублажала покойного мужа, у которого болезнь практически отняла силу? Ради умирающего любимого она и сочинила все эти восхитительные ласки.
И в то же время Ванесса не была влюблена в Хедли Дью, не желала близости с ним. Старалась доставить наслаждение бескорыстно, просто потому, что любила.
Только сейчас Эллиот начал улавливать тонкую грань между понятиями.
Какое же, должно быть, блаженство – ощущать на себе любовь Ванессы Уоллес, виконтессы Лингейт.
Его супруги.
Эллиот не позволил себе углубиться в гнев. К счастью, ему хватило душевной тонкости, чтобы понять истинный смысл слез. Да, в них воплотилось счастье: ведь ее ласки не прошли даром, а оказались в полной мере вознаграждены взаимным удовольствием и удовлетворением. Ну а если и примешивалась горькая капля тоски по тому, кто не имел возможности в полной мере насладиться ее стараниями, то обида и ревность здесь были неуместны.
Бедняга Хедли Дью давно умер.
А он, Эллиот Уоллес, жив, да еще как!
Он ловко подцепил с пола простыню и натянул на них обоих, а краешком простыни бережно осушил слезы жены.
– Прости. Пожалуйста, прости, – пробормотала Ванесса. – Это совсем не то, что ты подумал.
– Знаю, – коротко ответил он.
– Ты… о, ты так великолепен!
Эллиот ладонями приподнял ее голову и заглянул в лицо. Ванесса шмыгнула носом и засмеялась.
– О, я выгляжу просто ужасно… – сокрушенно произнесла она.
– Послушай, – серьезно перебил он. – Хочу, чтобы ты мне поверила. Больше того, настаиваю и даже приказываю. Запомни: ты прекрасна. И больше никогда, ни минуты не сомневайся.
– О Эллиот! – Ванесса снова всхлипнула. – До чего же ты великодушен. Но право, не стоит…
Он прикрыл ее губы пальцем.
– Но ведь кто-то должен сказать тебе правду. Почему бы это не сделать мужу? Ты несправедливо обошлась со своей красотой. Спрятала ее ото всех, кроме тех немногих, кто готов потрудиться заглянуть в твои глаза. Любой, кто не пожалеет времени, наверняка откроет секрет. Он прост: ты красива. Прекрасна.
Боже милостивый, откуда взялись все эти слова? Не мог же он верить в то, что говорит!
Глаза Ванессы вновь наполнились слезами.
– Ты добрый человек, – прошептала она. – До этой минуты я даже не догадывалась, насколько добрый. Можешь быть холодным и раздражительным, а можешь быть невероятно добрым. Ты разный, сложный, и это так хорошо!
– И великолепный? – уточнил Эллиот.
Так и не перестав плакать, Ванесса рассмеялась.
– Да, ты великолепен, – с искренним восхищением повторила она.
Эллиот снова прижал ее голову к своему плечу, поднял с пола одеяло и потеплее накрыл и ее, и себя.
Ванесса умиротворенно вздохнула, без стеснения зевнула и мгновенно уснула – прямо на нем.
Супруги до сих пор не разъединились.
Она почти ничего не весила, но в то же время была теплой, уютной и соблазнительно пахла мылом и близостью.
Красивая.
Была ли Ванесса красивой?
Эллиот закрыл глаза и постарался представить жену такой, какой впервые увидел на балу в Трокбридже, когда она стояла рядом с подругой в тусклом бесформенном платье цвета лаванды.
Красивая?
Едва заиграла музыка и он повел ее в танце, она улыбнулась и просияла радостью. А когда он попытался пошутить и сказал, что все дамы, подобно ей, ослепительно красивы, она запрокинула голову и от всей души рассмеялась, ничуть не обидевшись на то, что комплимент предназначался не ей одной.
И вот сейчас она лежала в его объятиях обнаженной и спала блаженным сном.
Красивая?
Да, она обладала удивительной красотой, не броской, как у Анны, но более утонченной и изысканной. Это была красота гармонии души и тела, красота, освещенная внутренним светом.
С этой мыслью Эллиот погрузился в сон.
Ванесса нервничала. Еще бы! Сегодня предстояло отправиться с визитом к самой королеве!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93