У него такие голубые глаза, Маргарет, – ты его видела? – и он совершенно уверен в том, что любая девушка, до которой он снизойдет, будет чувствовать себя польщенной.
– Я знакома с лордом Пелемом, – сказала Маргарет, – и нахожу его красивым, франтоватым и очаровательным джентльменом. И очень достойным, разумеется.
– Тогда я наверняка неправильно поступила, – с напускным простодушием сказала Лавиния. – Если бы я знала, Маргарет, что он достойный, я обязательно приняла бы его приглашение и танцевала бы с ним, а завтра он пришел бы к Нату и сделал бы мне предложение, и все тревоги Ната остались бы позади. И разумеется, я бы счастливо прожила с ним всю свою жизнь.
Она не была бы Лавинией, если бы вместо того, чтобы раздраженно раскраснеться после своей саркастической тирады, ослепительно не улыбнулась Натаниелю. Он поднял брови и рассеянно похлопал Джорджи ну по руке. Похоже, ему придется нелегко, но иного он и не ожидал. Вот и платье Лавиния выбрала себе ярко-бирюзового цвета, что было совершенно недопустимо для молодой леди, впервые выходящей в свет. Белое дело, может быть, бледно-палевое. Но ярко-бирюзовое? Даже Маргарет с модисткой, объединив усилия, не сумели добиться, чтобы Лавиния пошла на уступку. Она упорно напоминала им, что ей уже двадцать четыре года. Им удалось только отговорить ее от появления на самом главном балу открывающегося сезона в алом шелковом платье.
– Ну, что касается твоей подопечной, Нат, – сказал сегодня днем Иден перед уходом, – то се уже много лет назад нужно было выпороть как следует, чтобы она попридержала норов. Думаю, ты и сам понимаешь, что теперь уже поздно. Такую взрослую девицу уже не отшлепаешь. Да, жаль мне того беднягу, который решится взять ее в жены и всю жизнь за завтраком выслушивать ее колкости.
Натаниель тяжело вздохнул.
– Боюсь, Иден, ты только что обрисовал мое будущее на шесть ближайших лет. Какой мужчина в здравом рассудке выберет ее в жены, даже если бы она в открытую не заявляла, что не желает выходить замуж.
– А ты не можешь сослать ее в монастырь? – предложил Иден. – Хотя нет, не те времена. А жаль!
Но время от времени при всем ее высокомерии в Лавинии проявлялись черты, общие для всех женщин. Их карета постепенно замедлила ход, а затем и вовсе остановилась в конце длинной очереди экипажей, прежде чем оказаться перед покрытыми коврами тротуаром и ступенями лестницы, ведущей к парадному подъезду особняка Шелби на Гросвенор-сквер. Лавиния раскрыла веер и начала энергично обмахивать им лицо, хотя вечер был далеко нежарким.
Она нервничала. Отлично. Ей пойдет на пользу, если за весь вечер к ней никто не подойдет, мстительно подумал Натаниель. Хотя сам он обязательно поведет ее на первый танец. И ему придется представить ей своих друзей и знакомых, с которыми она еще не встречалась. Хоть бы она не повторила своей нелепой выходки и не заявила кому-нибудь еще, что обойдется и без его снисхождения. Но если она себе это позволит, ничего не поделаешь. Тогда завтра же Натаниель отправит ее домой, пусть сидит с Эдвиной, его второй старшей сестрой, в доме ее мужа, священника, и ждет, пока не вернется домой ее опекун. Вряд ли это ей понравится. Она считает преподобного Валентайна Скотта, мужа Эдвины, самым скучным и самодовольным человеком, а Валентайн, в свою очередь, находит, что она должна побольше времени проводить в благочестивых размышлениях и почаще участвовать в благотворительных мероприятиях. Одно неверное движение сегодня вечером, решил Натаниель, глядя на кузину, и он даст ей понять о последствиях ее непочтительного отношения к его друзьям.
– Забавно, Нат, – сказала она, неожиданно прекратив нервные взмахи веером, – что нам приходилось вести войну с Наполеоном Бонапартом. Если бы у кого-нибудь хватило ума усадить его напротив тебя, чтобы ты мог вот так пожирать его взглядом, бедняга попросту свернул бы свой лагерь и подобру-поздорову убрался к себе на Корсику.
– Но ты у нас, – холодно заметил Натаниель, – сделана из более крепкого материала.
Лавиния очаровательно улыбнулась ему, заставив вспомнить о своей поразительной красоте – порой он совершенно об этом забывал.
– Нат, тебе так идет гнев! – продолжала она. – Я делаю тебе услугу, имей в виду. Смею сказать, все женщины, которые будут на балу, независимо оттого, замужние они или нет, достанут из своего арсенала все оружие в попытке привлечь к себе такой суровый взгляд. Уверена, что ты найдешь себе жену раньше, чем Джорджина мужа, а ей уж точно не придется тратить на это много времени.
Эта речь, цель которой была еще больше разозлить Натаниеля, только напомнила ему об одной конкретной леди, которая была замужем, но овдовела и которая тоже намеревалась посетить этот бал. Ему до сих пор казалось невероятным, что она предложила ему карт-бланш и он ее принял. Ах, Софи, кто бы мог подумать, что она способна на такую дерзость! При мысли о встрече с ней Натаниель испытывал смешанные чувства смущения и нетерпения.
– Что ж, во всяком случае, это его успокоило, – сказала Лавиния, заставивего вернуться к настоящему, пока их карета понемногу продвигалась вперед. – Ты мечтаешь о будущей невесте, Нат?
– На самом деле, Лавиния, я мечтал о дне твоей свадьбы и о том счастье, которое это событие принесет лично мне. – Подняв бровь, он улыбнулся ей.
Она ответила улыбкой, выглядя при этом по-настоящему довольной, и опять принялась энергично обмахиваться веером. Выглянув в окно кареты, он заметил, что уже виден красный ковер на тротуаре. Карета перед ними выгрузила целую группу гостей, и освободившийся лакей на запятках занял в ней место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98