Кому еще могло понадобиться компрометировать мисс Уинвуд?– Тому, кто хотел вновь скомпрометировать меня, – сказал граф. – И как ты верно заметил, мисс Уинвуд тоже.– Бессмыслица какая-то! – развел руками сэр Альберт.– На самом деле, – мрачно усмехнувшись, ответил граф, – во всем этом есть смысл, немало смысла, Берти. Пожалуй, меня только что переиграли в игре, которую, как мне казалось, я вел с полным преимуществом.Сэр Альберт недоуменно взирал на собеседника.– Пора тебе спать, – сказал Торнхилл. – Не спать ночами очень вредно. Начинает чудиться всякая ерунда, не говоря уже о том, что портится цвет лица.– Ты можешь считать меня дураком, но я верю, что ты этого не делал, – сказал Альберт. – Тем не менее факт остается фактом: она ославлена и никогда не сможет предстать перед обществом вновь. Ей никогда не пришлют приглашение на бал. Она никогда не сможет показаться в городе. Я сомневаюсь, что отец найдет ей мужа даже в деревне. Это позор, Гейб, а ведь мне нравится эта девушка, и, если верить тебе, она ни в чем не виновата.– Иногда, – сказал Торнхилл, – такие вещи случаются. А сейчас мне нужно немного поспать. Извини, Берти.– И ты тоже не сможешь дольше оставаться здесь, – сказал Альберт, направляясь к двери.– Ну, это мы еще посмотрим, – пробормотал Торнхилл после ухода друга.Он не стал возвращаться в спальню. Все равно до утра ему не заснуть. * * * Когда на следующее утро дворецкий виконта Hopдала открыл дверь библиотеки, чтобы объявить о приезде графа Торнхилла, виконт вначале отказался его принять и даже велел слуге вышвырнуть его вон. Однако дворецкий вернулся вновь через минуту и, заметно нервничая, сообщил, что граф намерен остаться и ждать, пока его не примут. Нордал велел его впустить.Он стоял за письменным столом, когда Торнхилл вошел в комнату.– Мне нечего сообщить вам, Торнхилл, – сказал виконт. – Возможно, мне следовало бы вызвать вас на дуэль за тот позор, что вы навлекли на меня и мою семью. Но драться с вами означало бы защищать честь моей дочери, а я не считаю, что мне есть что защищать.– Сегодня я добьюсь особого разрешения, – без лишних слов сообщил граф, – а завтра на ней женюсь. Вам не надо беспокоиться о приданом. У меня хватит средств содержать ее.Виконт усмехнулся.– Получилось не совсем то, чего вы ждали, не так ли? К чему идти под венец, если вы и так могли вкушать от древа наслаждений, не будучи связаны церковными узами? Неужели вы настолько озабочены репутацией своих ближних, чтобы поступить как порядочный человек?Граф Торнхилл подошел к столу и, опираясь ладонями о столешницу, наклонился вперед, обращаясь к будущему тестю с недвусмысленно угрожающей интонацией.– Хочу, чтобы в одном между нами была ясность, – сказал он. – Насколько я знаю, мисс Уинвуд чиста, как в тот день, когда ее родила мать. И если мне суждено на ней жениться, я готов поквитаться со всяким, кто полагает иначе. И вы не исключение.– Убирайтесь! – вознегодовал виконт.– Вам, похоже, наплевать на доброе имя вашей дочери, – сказал граф, – если только оно не бросает тень на ваше. Ну что ж, очень хорошо. Единственное, чем можно помочь вам в сложившихся обстоятельствах, – это выдать ее замуж незамедлительно. Как только ваша дочь будет достойно выдана замуж, вы снова сможете ходить с гордо поднятой головой. И она, разумеется, тоже.Виконт Нордал смотрел на Торнхилла с ненавистью.Граф отделился от стола и сделал шаг назад.– Сейчас еще достаточно рано. В это время принято отдыхать после бала. Но не думаю, что мисс Уинвуд удалось заснуть сегодня. Я хочу увидеть ее, Нордал, перед тем как отправлюсь заниматься другими делами. Наедине, если вы не возражаете.Рука виконта потянулась к звонку.– Приведите мою дочь в розовый салон. Одну, – велел он немедленно появившемуся дворецкому. – А пока, Торнхилл, нам надо кое-что обсудить. Садитесь.Граф Торнхилл сел с мрачным выражением лица и в столь же мрачном расположении духа. Глава 12 Дженнифер проснулась, с удивлением отметив тот факт, что ей все же удалось заснуть. На самом деле она спала довольно глубоко и без сновидений, но проснулась рано и без приятной надежды на то, что все случившееся накануне было сном. Реальность давала знать о себе довольно грубо: саднящей болью в спине, напомнившей о себе, стоило Дженнифер повернуться. Мольбы Саманты и уговоры тети подействовали на отца. Он не стал посылать на конюшню за плетью. Взял розги и отстегал свою взрослую двадцатилетнюю дочь, как непослушную девчонку. Дженнифер в детстве не раз приходилось испытывать на себе гнев отца, и всякий раз физическая боль соперничала с нравственной, но вчера она была так глубоко потрясена, что перестала чувствовать боль.Все было кончено. Все, ради чего стоило жить. Все кончилось для нее в двадцать лет. В самом начале жизни. Странно, но и наутро сохранилось состояние отстраненности от происходящего, как и на балу, когда случилось самое страшное. Чувства словно бы отключились.Дженнифер села в кровати и спустила ноги на пол.Итак, она еще раз поверила ему и на этот раз поплатилась сполна. Она доверилась ему вопреки расхожему мнению, отказавшись прислушиваться к советам более опытных людей. А ведь ее предупреждали, чем это может для нее кончиться. И вот как он с ней поступил! Лайонел оказался потерян для нее навеки. Никаких больше помолвок, никакой свадьбы, никаких светских сезонов. Ничего.Внезапно Дженнифер поняла, что разбудило ее так рано. Через приоткрытую дверь гардеробной доносились голоса. Горничная открывала и закрывала шкафы и ящики комода. Она паковала сундуки. Сегодня ей предстояло уехать в деревню. Сначала домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73