играй роль тихой и скромной жены, тени своего мужа, будь просто тихой серой мышкой. Но, оглядевшись, она поняла, что перед ней люди, которые попали в драматическую ситуацию и не могут найти из нее выхода. Если бы ее это не волновало!Чарити тяжело вздохнула и отложила щетку для волос. Она даже не будет пытаться уснуть, а пойдет сейчас в малую гостиную и напишет несколько писем: Филипу, Пенни и детям. Пора уже написать им. Она слишком долго откладывала. А что она, собственно, может написать им, кроме лжи? Даже если она и сообщит им правду, они все равно уже не смогут ничего изменить. Она просто не может передать все в письме. Ей нужно видеть их лица, когда она будет рассказывать эту историю.Кажется, с некоторых пор – с каких именно? – она только и делает, что лжет. Вчера они прибыли в Инфилд-Парк. Накануне приезда они поженились. Неужели прошло меньше трех дней? Еще четыре дня назад она и не подозревала о существовании маркиза Стаунтона. Она нервничала по поводу встречи с неким мистером Эрхартом.Маркиза Стаунтон взяла свечу и направилась в гостиную. Там Чарити зажгла две свечи, нашла бумагу, ручку и чернила и села к изящному письменному столу.– Дорогой Фил… – начала она. * * * Граф Тилден в течение всего вечера вел себя так, будто Чарити и на свете не существует, хотя его светлость посадил друга за ужином справа от своей невестки. Графиня Тилден, когда их взгляды встречались, ласково – пусть и неуверенно – кивала, но близко не подходила и в разговор не вступала. Марианна взяла под свое крыло леди Марию Лукас, красивую и элегантную молодую леди, которая чувствовала себя в роскошной гостиной и среди членов семьи так непринужденно, как будто родилась здесь.Маркиз не хотел жениться на леди Марии, которую отец выбрал ему в жены. Поэтому он и женился на ней, Чарити. Но муж не видел леди Марию целых восемь лет. Тогда она была просто ребенком. И сегодня он, наверное, был удивлен ее чудесным превращением в красивую юную девушку. Может быть, он уже жалеет о своей женитьбе… Чарити решительно макнула перо в чернила. Ну что же, это его проблемы.«Дорогой Фил, ты, наверное, гадаешь, куда я исчезла. Прошло целых два дня, а я только теперь даю знать о себе. За эти дни произошло так много всего. Еле-еле нашла время для письма. Детей в семье оказалось четверо, а не трое. Но младший ребенок еще слишком мал для занятий со мной. Это очаровательный карапуз, который лезет всюду, куда ему нельзя, тащит в рот все, что попадет под руку, и веселится по любому поводу, особенно веселит его ворчание старой няньки».Трудно поверить, чтобы такой забавный малыш мог родиться у Марианны и Ричарда. Этот вымышленный карапуз заставил ее подумать о материнстве… Ну да ладно. Зато она будет самой внимательной и терпеливой теткой детям Фила, Агнессы и Пенни.«Старшей девочке, Огасте, уже восемь лет, – продолжала сочинять Чарити. – Это очень грустный и замкнутый ребенок. Она враждебно относится ко мне и, – девушка в задумчивости провела пером по подбородку, – к мистеру Эрхарту. Но сегодня мне впервые удалось вызвать у нее улыбку, когда я рассказала ей, как сыновья привратника спрятались на дереве и забросали меня листьями. Похоже, она очень привязана к этим мальчикам. Посмотрим, удастся ли мне сделать так, чтобы они хоть иногда могли играть вместе. У меня создалось впечатление, что ей вообще редко разрешают играть с детьми».Чарити действительно рассказала Огасте о своих детских подвигах. Например, как залезла на самую верхушку высокого дерева, росшего рядом с домом, чтобы снять жалобно мяукающего котенка. Пенни плакала, а Фил хныкал, стоя под деревом. Котенку надоело сидеть на тонкой ветке, и он спустился вниз раньше, чем Чарити удалось добраться до ветки, на которой он сидел. А потом произошло то, чего и следовало ожидать. То же самое, что случилось сегодня утром с Гарри. Усилиями садовника, отца и проходившего мимо бродячего торговца удалось снять ее с дерева. Все это сопровождалось потоками слез и противоречивыми советами, которые давали остальные. дети и мать. Рассказывая Огасте эту забавную и трогательную историю, Чарити искусно соединяла правду и вымысел.Она остановилась, задумчиво нахмурилась и снова, сама того не сознавая, провела пером по подбородку. Она выдумала троих детей, которых должна учить. Нужно запомнить, что она сейчас написала о них Филу, иначе потом запутается в противоречиях. В этом вся беда. Нужна очень хорошая память, если собираешься лгать.Но вдруг дверь в гостиную отворилась. Чарити удивленно обернулась.В дверях стоял ее муж. На нем был парчовый бордовый халат и кожаные домашние туфли. Волосы растрепаны, но, как ни странно, это делало его еще более привлекательным. Маркиз вошел в комнату и закрыл за собой дверь.– Ах, это вы, – удивился он. – Чем вы занимаетесь?Чарити как бы ненароком прикрыла письмо рукой.– Я хотела написать пару писем, прежде чем лечь спать, – сказала она. – Извините. Вам помешал свет?– Нет, – ответил Энтони. – Кому же вы пишете?– Ах, – засмеялась Чарити, – друзьям.– Друзьям в Лондон? – удивился он. – А у меня сложилось впечатление, что вы там никого не знаете.Чарити порадовалась, что муж не полюбопытствовал и не заглянул в письмо.– Я пишу не в Лондон, а туда, где жила раньше, объяснила она.Маркиз стоял в дверях – руки за спиной, губы поджаты и, казалось, чувствовал себя не в своей тарелке. Похоже, он был смущен, хотя и находился в своих собственных апартаментах. В доме, где провел детство и юность.– Я никогда не жил в этой комнате, – сказал маркиз, как бы прочитав ее мысли. – Она больше подходит женщине.– Здесь очень мило, – вежливо ответила Чарити.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68