– Сэм хмыкнул. – В том числе на твоего отца, мне придется сбить с него спесь. Он, похоже, крепкий орешек.
– Зачем ты мне лгал? – спросила Лидия.
– Я же не спрашиваю, зачем ты лгала мне! – начал Сэм, но прикусил язык: это все равно ни к чему не привело бы, кроме препирательств. – Что ты имеешь в виду?
– Все! – Она отвела локоть, натягивая тетиву. – Ты сказал, что работал на ранчо, что перегонял быков – и я поверила!
– Это правда, я действительно перегонял быков, и не раз, да и на ранчо долго работал. Кстати! Что за историю вы состряпали с Роуз? Утром я слышал, как твой брат говорил о каком-то безмозглом болване, о пьянчужке, который ночью пошел отлить и не нашел дороги назад. – Вспомнив, как Клив изощрялся в остроумии на его счет, Сэм ощутил запоздалое раздражение. – Зачем вам это понадобилось? Я же нарочно исчез, чтобы не пришлось приплетать мужчину!
Лидия опустила руку и повернулась, щеки ее слегка порозовели.
– Ты забыл у костра свой жилет и не удосужился выловить из ручья шляпу. Пришлось это сделать мне.
– Значит, мой стетсон у тебя? – приятно удивился Сэм.
– Но хуже всего, что после тебя остался этот ужасный тельник! – продолжала Лидия, не слушая. – Ну а раз уж не обошлось без мужчины, пришлось изобразить его в самых черных красках. Какое счастье, что тельник был красным!
– Почему?
– Потому что ни один англичанин не наденет белье такого дурацкого цвета. Это вызвало смех и отвлекло внимание от главного.
– Дьявольщина! – вскричал Сэм и едва успел прикусить язык раньше, чем с него сорвалось что-нибудь непристойное. – Англичане так по-дурацки чопорны, что будут хихикать над любым бельем, какое ни покажи, словно это что-то неприличное, – сказал он угрюмо. – А ты? Тебе тоже смешно, что я способен носить красное белье?
– Скорее неловко.
– Почему? Может, у меня и шляпа дурацкая?
Он скучал по своему стетсону и хотел снова водрузить его на голову.
– Красное – слишком кричащий цвет для мужского нижнего белья, – со вздохом объяснила Лидия. – А шляпа… она… одним словом…
– Выглядит не по-английски? – подсказал Сэм.
– Да. – Она понурилась с новым тяжелым вздохом. – Уезжай отсюда, Сэм, тебе здесь не место.
Он подумал, что самое время сменить тему, и указал на мишень.
– Ты хорошо стреляешь.
– Знаю. На прошлой неделе завоевала очередной кубок графства Йорк – Серебряную Стрелу.
– Поздравляю.
Лидия покрутила лук вокруг упертого в землю кончика, подняла голову, снова опустила, набрала в грудь побольше воздуха. Казалось, ей больно высказывать то, что у нее на уме. И все же она это сделала.
– Сэм! Я тебе благодарна за попытку завести светскую беседу. Но факт остается фактом: я хочу, чтобы ты уехал,
– Почему?
– Ты меня нервируешь.
– Странно.
– И все же это так. Уезжай!
– Не могу, помимо всего прочего, я здесь по делу.
– Сможешь. Это просто: купи билет на ближайший пароход до Америки.
– Хочешь, чтобы я покинул страну? Оставил твою ненаглядную Англию в покое? – Это было какое-то безумие,
он просто отказывался верить. – Послушай, Лидди…
– Давай устроим состязание по стрельбе из лука! – перебила она. – Если проиграешь, уедешь к себе в Америку.
– И брошу пост, который достатся мне так дорого? Нет, не пойдет.
– Тогда… тогда уедешь хотя бы из Йоркшира. Идет? Если проиграешь, пойдешь прямо в дом, нигде не задерживаясь, уложишь вещи и скажешь, чтобы велели запрягать.
– По-твоему, это справедливо? – спросил Сэм со смешком. – Из нас двоих чемпион только ты.
– Трусишь? Это так не по-американски! – Лидия улыбнулась едва уловимой улыбкой, которую он так любил. – Где твой азарт?
– Азарт не всегда заменяет здравый смысл. Ну и глуп же я буду, если возьмусь соперничать с чемпионом графства Йорк.
– Чемпионкой, – уточнила Лидия. – Это не одно и то же. Я победила в турнире среди женщин, в облегченных условиях. Для мужчин и дистанция больше, и стрелы тяжелее.
– Ну и что же? Я сроду не стрелял из уэльского длинного лука.
– Ну вот видишь! Из какого-то ты все-таки стрелял. Подарок команчей?
Улыбка стала чуточку ехидной. Лидия снова подвергала сомнению его недавний рассказ.
– Лук луку рознь.
– Я дам тебе фору.
– Какую?
– Смотри, там несколько кругов. Если моя стрела попадет в самый большой, белый, она не засчитывается. Это обычная фора, которую чемпион дает рядовому стрелку.
«И все равно побеждает», – подумал Сэм. Он окинул мишень оценивающим взглядом, уже зная, что готов рискнуть.
– Два тура по пять стрел, – уговаривала Лидия, – с расстояния в шестьдесят ярдов. Ну что, идет?
Когда возражений не последовало, уголки ее губ снова дрогнули в улыбке. Только теперь Сэм до конца понял, что это была озорная, шаловливая, плутовская улыбка.
– Очки будут засчитываться так: белый – одно, черный – три, синий – пять, красный – семь, желтый – девять. Понятно?
Что тут было непонятного?
– Черное тоже, – сказал Сэм. – Что?
– Я требую, чтобы в твоем случае черное тоже не засчитывалось.
Лидия надолго умолкла, прикидывая. Сэм понял, что сделал правильный ход.
– Ну, я не… – начала она наконец.
– О чем тут думать! – произнес он небрежно. – Из нас двоих ты чемпионка, а я никогда не держал в руках длинного лука.
– «Будь по-твоему, – уступила Лидия и адресовала ему самонадеянную улыбку.
Во всяком случае, Сэм очень надеялся, что ею движет •простая самонадеянность – что-то уж очень быстро она сдалась. Впрочем, он и сам согласился из чистого нахальства, вопреки голосу рассудка. Так или иначе, вызов был брошен и принят.
Сэм повернулся к мишени. Она была довольно крупной, яркой и к тому же неподвижной. Он пожал плечами, и молодая женщина за его спиной разразилась странным кудахчущим смехом – ни дать ни взять ведьма, заманившая в ловушку проезжего простака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122