Все это потрясало «западный» менталитет Савиля. Больше всего его удивляло, что девушка из такой семьи, с такими деньгами и возможностями могла оказаться в спальне Скотта.
Он продолжил поиски и вскоре наткнулся на любопытную информацию. У Сары была старшая сестра, Констанс Джеймисон, которая умерла в юности. В газетном сообщении говорилось только, что девушка скончалась в их доме в Брин-Мор. Ни слова о долгой болезни или несчастном случае. Возможно, об этом упоминалось ранее. И действительно, некоторое время спустя Джейк обнаружил заметку, в которой сообщалось, что Констанс покончила с собой.
– Вот так дела, – прошептал он себе под нос. – Какой удар для семьи.
А вот еще одно интересное сообщение. Брат Сары, Филипп, окончил школу. Это было четыре года назад. Значит, сейчас ему должно быть года двадцать два – двадцать три. Школа, разумеется, была престижной, в Хаверворде, еще одном пригороде Филадельфии. Может быть, Филиппу известно, где сейчас находится сестра? Возможно, они были близки, особенно после гибели Констанс. Но где его искать, этого парня? В колледже? Дома? А может, он путешествует по миру на папины денежки? Джейк сделал в блокноте несколько пометок.
Пришла пора начать передвигаться по городу и окрестностям, и на следующий день он взял напрокат небольшой белый автомобиль.
О том, как подъехать к этой семейке, Джейк не беспокоился. Юрист он опытный, что-нибудь обязательно придумает. К тому же импровизации ему особенно удавались.
Джейк был убежден, что кто-то из троих – Роджер, Элизабет или Филипп – наверняка знает, где прячется Сара Джеймисон. И он будет торчать здесь, на востоке, до тех пор, пока это не выяснит.

* * *

Скандал начался как обычно в столовой.
Он всегда начинает бузу во время еды, подумал Филипп, подняв глаза от тарелки и встретившись взглядом с отцом.
– Чек на ежемесячное содержание будешь получать, как и положено, по первым числам, – рявкнул Роджер Джеймисон. – И ни цента сверх того. Хватит.
Филипп отодвинул тарелку. Он не был голоден. Это мама настояла на том, чтобы поужинать пораньше перед возвращением в колледж. Угощение в ее сознании приравнивалось к любви. А ему была нужна не еда, а деньги, потому что он проиграл больше двух тысяч на баскетбольном тотализаторе и сильно задолжал. Поэтому Филипп и приехал домой на целых два дня.
– Но я действительно хочу прослушать специальный курс. Все говорят, что это очень полезно, – угрюмо проговорил Филипп. – Дорого, я понимаю, зато лектор первоклассный.
Роджер тоже отодвинул тарелку и кивнул горничной, чтобы та ее убрала. Затем осушил бокал с коктейлем.
– Ты что же, считаешь меня дураком? Думаешь, я ничего не знаю о твоей успеваемости?
– При чем тут успеваемость? – огрызнулся Филипп.
– А что, успеваемость у него не такая уж плохая, – подала голос Элизабет с другого конца длинного обеденного стола, который принадлежал еще ее прапрабабушке. – Ты забыл, что он посреди семестра переболел ужасным бронхитом.
Роджер бросил на жену свирепый взгляд.
– Ты веришь каждому его слову! Неудивительно, что этот парень проваливает один экзамен за другим. – Он повернулся к сыну. – Я же тебе ясно сказал: никаких денег. Подожди до первого числа. Мне надоело, что ты приезжаешь домой только для того, чтобы клянчить деньги. И при этом постоянно врешь. И сейчас тоже. Ты же проигрался на баскетбольном тотализаторе. Верно?
Лицо Филиппа сделалось малиновым.
– Ты всегда найдешь повод, чтобы придраться, независимо ни от чего.
– Мальчик, ты лгун. Причем неумелый. Как начал врать в детстве, так до сих пор не можешь остановиться.
Филипп вскочил, чуть не опрокинув стул, и пристально уставился на отца, сжав дрожащие пальцы в кулаки, не скрывая ненависти.
Какой бы предлог он ни придумал, чтобы вытянуть у старика деньги, поначалу ответ всегда был один и тот же. А мать... она человек сломленный. Вот сидит сейчас, отводит глаза. Роджер подмял ее под себя, как и Констанс, и Сару. Вечно донимал Констанс своими пьяными грубостями и вздорными обвинениями, унижал и довел до того, что сестра ушла из жизни, оставив за собой последнее слово. Филипп был тогда еще ребенком, но все прекрасно запомнил.
И с Сарой отец пытался сделать то же самое. Любой другой на его месте после самоубийства дочери пересмотрел бы свое поведение, осознал ошибки. Любой, только не старина Роджер Джеймисон-третий. Он перенес свои злобные пьяные нападки на Сару, однако та, несмотря на мягкий, добрый нрав, нашла в себе силы противостоять отцу, ухитрилась выжить в этом дурдоме, полностью ушла в себя, еще будучи подростком. А затем и вовсе уехала из дома, чтобы больше никогда не возвращаться.
Филипп продолжал свирепо поедать глазами отца, и из глубины его памяти неожиданно всплыла сцена. Он в своей комнате наверху, в постели, ему лет семь-восемь. Просыпается от приглушенных голосов. Надо сказать, после той ночи, когда Констанс вскрыла себе вены в ванной комнате родителей, он спал беспокойно. Что было – страшно вспомнить. Крики, стоны, ужас, полиция, «скорая помощь». Он много часов провел в своей комнате, дрожа как осиновый лист...
А тогда, спустя несколько месяцев после похорон, Филиппа разбудил пьяный голос отца:
– Где ты шлялась, черт побери? Уже два часа ночи!
– Я была у Барбары. Я же предупредила. Ты сказал, что можно...
– Да, сказал! Но не до двух ночи, черт побери! Такого я не разрешал. Ты шлялась со своей подружкой-потаскушкой!
– Но Барбара не...
– Вы обе потаскухи. Мне известно, что ее родители сейчас на Бермудах, а ты...
– Они никуда не уезжали! Сегодня вечером они были дома, и мы не.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103