Шофер молчал. Симамура подумал, что совсем уже нелепо оставаться в машине, которая стоит в тупике.— Сойдем. — Комако положила руки к нему на колени. — Ой, какие холодные! Почему ты не взял меня с собой?— Действительно, почему…— Что, что?.. Какой ты все-таки смешной!Весело смеясь, Комако поднималась по каменным ступеням крутой тропинки.— А я видела, как ты уезжал. Это было часа в два или в начале третьего.— Гм…— Услышала шум машины и вышла посмотреть. А ты даже не обернулся.— Что?— Не обернулся назад. Почему не обернулся и не посмотрел?Симамура был поражен.— Ты, значит, не видел, что я тебя провожаю?— Не видел.— Так я и думала. — Комако опять весело рассмеялась и прижалась к нему плечом. — Почему не взял меня с собой? А холодно-то как стало! Противно…И вдруг прокатился гром набата.Они разом обернулись.— Пожар, пожар!— Да, пожар.Горело в середине деревни.Из черного, поднимавшегося клубами дыма выскакивали огненные языки. Выскакивали и исчезали. Пламя уже лизало карнизы соседних домов и, казалось, бежало дальше.— Где это? Не рядом ли с домом учительницы, где ты жила?— Нет.— А где же?— Повыше. Ближе к станции…Огонь, пробив крышу, взвился столбом.— Боже мой, это же здание для откорма шелковичных червей горит! Дом шелковичных червей! — Комако прижалась лицом к плечу Симамуры. — Дом шелковичных червей! Дом шелковичных червей!Огонь разгорался все больше. Хотя отсюда, с высоты, полыхавший под звездным небом пожар и казался игрушечным, но все равно внушал необъяснимый страх. Казалось, вот-вот донесется треск бушующего пламени.Симамура обнял Комако.— Ну, успокойся, успокойся!— Нет, нет, нет, не хочу!Комако затрясла головой и заплакала.Симамура держал ее лицо в ладонях. Оно казалось ему маленьким, меньше, чем на самом деле. На висках пульсировали жилки. Комако расплакалась, увидев пожар, но Симамура не поинтересовался, почему она плачет, просто обнял ее.Внезапно она перестала плакать, подняла лицо.— Понимаешь, ведь сегодня вечером в доме шелковичных червей кино показывают. Там ведь народ, полно народу…— Это действительно беда!— Пострадают люди, сгорят!Сверху донесся шум голосов, и они сломя голову побежали в гору по каменным ступенькам. В гостинице на втором и третьем этажах все седзи были настежь. Люди стояли на галереях, ярко освещенные лившимся из окон светом. Все выскочили посмотреть на пожар. Засохшие хризантемы во дворе гостиницы в сиянии звезд, слившемся с электрическим светом, отчетливо выступали из мрака и, казалось, отражали далекое пламя. За клумбами хризантем тоже стояли люди. Рядом с Комако и Симамурой вдруг вынырнули из темноты несколько гостиничных служащих.Напрягая голос, Комако спросила:— Скажите, это дом шелковичных червей горит?— Он самый.— А люди, люди-то как же?— Ну, пока еще можно кое-что сделать. Сейчас спасают людей… Это кинопленка загорелась, а потом все вспыхнуло… Нам по телефону сообщили… Смотрите, смотрите, что делается! — Один из служащих вдруг вытянул руку. — Говорят, детей прямо со второго этажа бросают. — Мужчина стал спускаться вниз.— Что же делать-то, что делать? — Комако тоже начала спускаться по лестнице, словно стараясь догнать служащего.Но их обогнали спешившие вниз люди. Подхваченная толпой, Комако побежала. Следом за ней побежал и Симамура.Снизу пожара не было видно. Виднелись лишь отдельные языки пламени, время от времени поднимавшиеся над крышами домов. Гром набата нарастал, и с ним нарастала тревога. Люди мчались все быстрее.— Смотри не поскользнись, гололед, — сказала Комако, обернувшись к Симамуре, и вдруг остановилась. — Послушай, а тебе-то зачем идти? Я — другое дело, я за людей беспокоюсь.Обескураженный этими словами, Симамура огляделся и увидел рельсы. Они уже дошли до железнодорожного переезда.— Млечный Путь… Как красиво… — сказала Комако, взглянув на небо, и опять побежала.«А-а… Млечный Путь…» — подумал Симамура, тоже бросив взгляд на небо. И у него сразу возникло такое чувство, словно его тело вплывает в этот Млечный Путь. Млечный Путь был совсем близко, он притягивал. Может быть, Басе Басе (1644 — 1694) — японский поэт

, плывя по бурному морю, видел ту же яркую бесконечность над своей головой?.. Млечный Путь льнул к земле всей своей наготой и стекал вниз. Он был тут, совсем рядом. До сумасшествия обольстительный. Настолько прозрачный и ясный, что была видна каждая серебристая пылинка светящихся туманностей. И все же взгляд утопал в бездонной глубине Млечного Пути.— Эге-гей! — окликнул Симамура Комако.— Я зде-есь! Беги сюда-а!Комако бежала в сторону черневшей под Млечным Путем горы.Должно быть, Комако подхватила подол кимоно, и каждый раз, когда она взмахивала руками, красное нижнее кимоно то больше, то меньше выбивалось из-под верхнего. Симамура видел, как красные полы вспыхивают в звездном свете.Симамура бежал изо всех сил.Замедлив шаг, Комако опустила подол кимоно, схватила Симамуру за руку.— Ты тоже пойдешь?— Да, пойду.— Любопытный. — Комако снова подобрала подметавший снег подол кимоно. — Иди в гостиницу, а то надо мной смеяться будут.— Хорошо, только провожу тебя немного.— Да неудобно мне перед людьми! Хоть и пожар, все равно…Симамура кивнул и остановился, но Комако продолжала медленно идти, держа его за руку.— Знаешь что? Подожди меня. Я быстро вернусь. Где тебе удобно подождать?— Все равно где.— Ну тогда проводи меня еще немного, и там… — Комако, заглянув ему в лицо, вдруг покачала головой. — Нет, не могу я так больше!Комако порывисто обняла его. Симамура пошатнулся. У обочины дороги из неглубокого снега торчали стебельки лука.— Это жестоко, жестоко!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36