- А, - вспомнил Аршак, - в начальных классах мы тоже вели
дневники наблюдений за природой.
- М-да? Ну, и за природой тоже, почему бы и нет!
Они прошли к учительскому столу. Аршак глянул в раскрытую дверь и
увидел за домами стрельчатые окна, фигуры на ярусах и башенки замка.
- Что это за высотное здание? - спросил он. - Я их не все видел.
Гостиница "Украина"?
- Нет, это не гостиница, это Дом разума.
- Странное название!
- Ничего странного. Чем разумнее человек, тем выше и лучше
стремится он жить. Это справедливо. Семь десятков лет строился дом, да
и то еще не завершен.
Аршак задумался. Концы с концами начали расходиться все дальше и
дальше, несуразности вылезли на поверхность разом.
- Значит, Дом разума? - переспросил он.
- Дом, дом...
- В Москве?
Лысый задумался, потом лицо его прояснилось.
- Ах, вот ты о чем... Кто же тебе, малыш, сказал, что это -
Москва?
- Вы, но вы же... про Московское море... - растерялся Аршак.
- Я всего лишь напомнил тебе о факте вашей географии, не более. И
еще я задавал вопросы. Но я ничего не утверждал. Если же тебя
интересуют такие мелочи, как где ты и Москва ли это, то я отвечу
честно, без утайки и прямо сейчас - не Москва. И вообще - не ваш мир.
- Так я на другой планете? - криво усмехнулся Аршак.
Лысый внимательно посмотрел на него и подмигнул.
- Разве я говорил такую глупость? Другой мир - это не обязательно
другая планета или даже другая страна. Он может быть и рядом,
неподалеку, гораздо ближе, чем ты можешь вообразить.
- А-а! - вскричал возбужденно Аршак. - Я знаю, я читал -
параллельные миры, другие измерения...
- Ерунду ты читал, - строго перебил его Лысый. - Измерения...
Кхе! Хотя, если тебе нравится, пожалуйста! Хочешь - измерения, хочешь
- параллельно, а хочешь - наперекосяк и сбоку розовый бантик. Если
поднатужишься, можешь придумать всякое - например, все тебе снится, и
находишься сейчас ты в мире сна. А вот другой расклад: твоя Москва
или, если тебе приятнее, Ереван - это сон, а проснулся ты только
сейчас и еще не очухался со сна. Или вот еще: ты видишь сон, а во сне
еще сон, а в том сне еще сон. И так далее. Вопрос тебе будет такой:
каково необходимое и достаточное условие того, что количество снов
равно количеству пробуждений? Предположим, что количество пробуждений
больше - что это означает? Если ты заснул, а проснулся дважды? А если
цепочка пробуждений заплелась и ты проснулся в чужом сне? Кто тебя
разбудит, кто он - неспящий никогда? А мы с тобой - кто есть сон, а
кто спящий? Я не напоминаю тебе про сон бабочки, эта история тебе еще
не известна, сон Маркандеи для тебя еше пока пустой звук, судя по
тупому выражению твоих глаз.
С этими словами Лысый сунул ему в лицо круглое зеркальце, и Аршак
увидел свою до обиды глупую, растерянную физиономию и слегка отвисшую
от непонимания нижнюю губу, и глаза, которые, к великому его ужасу,
наливались такой знакомой кошкодавской тухлостью.
- Что скажешь? - поинтересовался Лысый, быстро убрав зеркальце в
ящик учительского стола.
Аршак пожал плечами, костенея упрямством. Так, бывало, стоишь, у
классной доски, а в голове ни одной мысли, ну и пусть!
- Чего от меня надо? - злобно спросил он. - Почему ко мне
привязался этот ваш... Кошкодав-Ракоед?
- Тот, кого ты проименовал подобным образом, чрезвычайно
могущественный, как бы это сказать... Умелец? Нет! Волшебник! Да,
волшебник, это подходящее название. Очень, очень сильный волшебник!
Может всякое и много. И тебя заполучил. Ну, говорить об этом вслух не
будем, хотя я, например, противник запретов, и, наоборот, сторонник
полного и открытого провозглашения всего...
Лысый прошелся вдоль доски, заложив руки за спину, лицо его
менялось, в глазах появился слабый блеск, а уголки губ опустились.
Сейчас он был похож скорее на учителя физкультуры Самсона Гайковича в
тот момент, когда Самсон Гайкович помогает старшекласснице выполнять
упражнение на брусьях и при этом ласково держит ее за талию и за ноги.
- Да, я противник всех и всяческих умолчаний. И я радикально не
согласен с... Как ты его прозвал? Наоборот, чем громче и откровеннее
мы провозгласим наши цели, тем быстрее, проще и блистательнее
доберемся до них. А если надо будет что-то сказать тихо, так сначала
оглуши криком, а потом шепчи, точно никто не услышит! Долой умолчания,
тайны и секреты, все мы одно...
Он остановился на полуслове, застыл на месте и поднял палец.
"Бам-бам!" - донеслось издалека.
- Первый сигнал, скоро начнется карнавал, надо спешить. Идем!
- Куда?
- Идем скорее, я тебе помогу, только и ты должен кое-что
вспомнить.
- Никуда не пойду! - неожиданно для себя заявил Аршак.
Опять начиналась беготня, а он уже убедился, что все эти прыги и
скоки ничем хорошим не кончаются. Лысый вешает лапшу насчет снов и
волшебников, а на самом деле им нужно...
Лысый остановился и, широко раскрыв глаза, уставился на Аршака.
- Ну... Ну!
- Что "ну"? - грубо буркнул Аршак.
Лысый разочарованно вздохнул.
Аршак заметил над доской ряд старых, почти выцветших фотографий.
Мальчики в школьной форме, ремни с литыми пряжками и смешные фуражки с
высокой тульей и лакированным козырьком - старого образца. Аршак видел
такую форму на фотографии Жирайра Аветисовича - "В юности" - как
сказала мать, показывая ему семейный альбом будущего отчима.
- А это ваши отличники? - кивнул на фотографии Аршак.
- В некотором смысле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28