Настоящая коллекция абсурдных измышлений».
Джонатан Маркс,
«Американский вестник физической антропологии»
«Утверждать, что современный тип человека… возник намного раньше, по сути дела, когда не существовало даже от­даленных его предков – простейших приматов, означает не просто поставить под сомнение общепризнанные взгляды, но и отрицать теорию эволюции как таковую».
У.У. Хауэллс,
антрополог-физиолог

Предисловие
Древнейшая история человечества – это та область, где нет места догматизму. Так, еще совсем недавно гипотеза о «митохондриальной Еве» считалась неоспоримым фактом, теперь же она ставится под большой вопрос. Автор пишет эти строки по прошествии всего нескольких дней после появления газетных сообщений о переоценке возраста приписываемого Homo erectus фрагмента черепа с острова Ява: выяснилось, что этой ископаемой окаменелости 1, 8 миллиона лет! Отсюда следует, что человек прямоходящий уже населял Азию задолго до своей предполагаемой миграции из Африки. Свиде­тельство такого рода могло стать достоянием широкой публи­ки по той причине, что, противореча ожиданиям одних антропологов, других оно приводит в восторг, а главное – от­нюдь не ставит под сомнение основополагающие постулаты общепризнанной картины эволюции человека. А если бы в от­ложениях, возраст которых оценивается в два миллиона лет, были обнаружены ископаемые останки человека современно­го типа? Сочли бы столь ошеломляющее открытие заслуживающим доверия? Скорее всего его автор просто не смог бы противостоять требованиям пересмотреть возраст находки, попыткам бросить тень на его компетентность, наконец пре­дать все забвению.
По мнению Майкла Кремо и Ричарда Томпсона, нечто подобное уже бывало в прошлом, и не раз. Виной тому двойственный подход к оценке имеющихся данных. Свидетельства о древних человекоподобных существах и предметах их мате­риальной культуры охотно принимаются на веру постольку, поскольку они вписываются в традиционную схему эволюции человека. Однако не менее достоверные свидетельства, иду­щие с этой концепцией вразрез, не только игнорируются, но и намеренно замалчиваются. Публикации о них прекращаются на удивление быстро, и уже следующие поколения практиче­ски ничего о таких открытиях не знают, как будто их не суще­ствовало вовсе. В результате альтернативные взгляды на ран­нюю историю человечества практически не получают признания только потому, что подтверждающие их данные недоступны.
В своем фундаментальном труде, озаглавленном «Forbidden Archeology» («Запрещенная археология»), Кремо и Томпсон приводят поразительные данные, о которых научная общественность была когда-то осведомлена, однако впоследствии они выпали из поля зрения ученых благодаря так назы­ваемой «фильтрации знаний», не вписывающихся в господст­вующие научные догмы. Чтобы извлечь эти данные на свет Божий, авторам пришлось, уподобившись сыщикам, выпол­нить колоссальный объем исследовательской и аналитичес­кой работы, результаты которой столь впечатляющи, изложены столь скрупулезно и подробно, что уже поэтому достойны самого пристального внимания. С сожалением приходится констатировать, что относительно немногие ученые-профес­сионалы готовы отнестись со всей серьезностью к свидетель­ствам, противоречащим господствующей точке зрения, а тем более исходящим из источников, которые находятся вне офи­циальных академических кругов. Настоящая работа, будучи сокращенным вариантом фундаментального труда, предназ­начается широкому кругу читателей, однако я искренне наде­юсь, что она привлечет внимание и непредубежденных специ­алистов, разбудит в них интерес к глубокому изучению тех же свидетельств, но уже в гораздо более подробном изложении полного издания этой книги.
Авторы откровенно признают, что ими двигало стремле­ние обосновать идею, уходящую корнями в индийскую ведическую литературу, о глубокой древности человечества. Не разделяя ни религиозных убеждений, ни упомянутой цели ав­торов, я, тем не менее, не вижу ничего предосудительного в столь открытом заявлении о своем религиозном мировоззре­нии. Как и все люди, ученые вправе иметь собственные побу­дительные мотивы. Могут у них быть и свои предубеждения, влияющие на их выводы и заключения, однако тот догматиче­ский материализм, которым руководствуются многие деятели академической науки, способен нанести гораздо больший ущерб истине хотя бы в силу того, что предубеждением он по­чему-то не считается. В конечном счете важны не причины, побудившие исследователей заняться поисками свидетельств определенного толка, а результаты этих поисков, достойные ознакомления с ними широкой публики и серьезного к ним отношения со стороны научной общественности.
Насколько я могу судить, данные, изложенные Кремо и Томпсоном, в высшей степени достойны самого серьезного к ним отношения. Автор настоящего предисловия отнюдь не ставил перед собой задачу выступить в поддержку свиде­тельств, приведенных в этой книге, а руководствовался жела­нием рекомендовать ее исследователям, занятым серьезным изучением данного вопроса. Это интереснейшая, поистине захватывающая книга. Очень хотелось бы увидеть, выдержат ли приведенные в ней свидетельства непредвзятую проверку со стороны хорошо информированных читателей, которые, вероятно, будут рады возможности ознакомиться со сведени­ями, отсутствующими в обзорных статьях и учебниках для студентов и учащихся выпускных классов школ.
Филип Джонсон (Phillip E. Johnson)
Факультет права Калифорнийского университета в Беркли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146