..
– А кстати, можно мне посмотреть сценарий?
– Я принесу вам свой экземпляр. И расписание съемок тоже, и вы воочию увидите, почему на нашу работу уходит так много времени.
* * *
Сценарий Проспера переписывался и перечеркивался десятки раз, а актерский состав менялся чаще, чем имена в бомбейской телефонной книге – что неудивительно, если принять во внимание время, прошедшее с начала съемок.
– Неплохое рабочее название, – похвалила я. – «Отражение моря».
– Аллюзия на стихотворный комментарий У. Одена к «Буре».
– Зрителям придется несколько освежить свою эрудицию, прежде чем идти на фильм Проспера, – сказала я сухо, пробегая глазами краткое содержание сценария на первой странице. – Можно мне скопировать первые страницы? И съемочное расписание?
– Конечно. – Моя просьба доставила ему удовольствие. – Мистер Шарма – такой умница. Вот, посмотрите, он из Просперо сделал жестокого колонизатора, какими на самом деле и были Моголы. Просперо высаживается на острове – читай, в Индии – и силой пытается лишить его население истории, традиций, религии и точно так же, как он это делает с Калибаном, навязать всему народу свой язык и свою мораль. Первоначальная идея, конечно, принадлежит Калебу Мистри, но с тех пор значительно углублена и расширена.
– Вы ведь работали с Калебом Мистри, не так ли?
– Только над одним фильмом, над «Циклоном».
– А почему же только над одним? Фильм не получился?
– Нет, дело не в этом. – Салим явно колебался. – Видите ли, мисс Розалинда, режиссер должен полностью доверять своему оператору, потому что оператор выстраивает кадр, делает общее панорамирование, осуществляет вертикальное панорамирование, ведет наезд. Конечно, пользуясь советами режиссера. Но режиссер узнает, правильно ли уловил оператор его идею, только когда просмотрит отснятый материал.
– Да, конечно, я понимаю, это такой тип партнерства, в котором каждый из партнеров должен абсолютно доверять другому. Чем-то похоже на брак. А как у вас все складывается в случае с Проспером?
– Мистер Проспер всегда всем руководит, как Альфред Хичкок. Ему нравится работать в студии, в которой он может имитировать дневной свет с помощью моргающего освещения, или на съемочной площадке, подобной этой. Ему хочется управлять всем, даже погодой.
Когда-то Калеб делал идеально точные миниатюрные модели съемочных площадок мистера Проспера из картона, вплоть до мельчайших подробностей. Но когда Калеб сам занялся режиссурой, он стал стремиться все снимать на натуре, при этом он работает очень быстро, с ручным «Аррифлексом» и даже во время дождя. Другие операторы тоже говорили ему, что нельзя снимать в дождь. А он был настолько наивен, что решил проверить. И обнаружил, что они не во всем правы.
– Не во всем правы?
Салим пожал плечами:
– Он попробовал, и у него получилось.
– Ну и в чем же проблема?
– Калеб слишком часто рискует. У него нет ни в чем твердо установленных рамок, съемочное расписание ежедневно меняется. Он как-то сказал, что оператор, работающий на мистера Проспера, напоминает ему слепца, которого ведет собака-поводырь. Но, с другой стороны, тот же самый Калеб набрасывался на нас в припадке ярости, если мы допускали малейшую неточность в воплощении его замысла. Правда, теперь он, кажется, научился держать себя в руках. Его даже называют «дадасахиб». В своей работе он начинает все больше напоминать мистера Проспера. – Салим взглянул на часы. – Наверное, вы хотите есть?
Мы прошли к небольшим походным столикам под травяной крышей. Салим принес мне чашку тыквенного карри и старенькую оловянную тарелку с картофельными крокетами, начиненными шариками свежего кориандра и чатни с таким количеством острого зеленого перца, что у меня в голове сразу же прояснилось. Салим улыбнулся, увидев на моих глазах слезы от жгучей приправы.
– Чувствуется, что вы не привыкли к индийской кухне.
– Я отвыкла от Индии, Салим, не только от ее кухни.
– В таком случае вам придется привыкать к ней, если сестра подыщет вам здесь мужа.
Я поперхнулась пивом.
– Если она что?..
В глазах Салима блеснул добрая усмешка.
– У любого человека должна быть семья и дети.
– Я только что побывала в колонии хиджра. Как насчет них?
– Даже хиджры иногда создают союз, похожий на семейный, хотя это и не одобряется их установлениями.
– А вы сами знаете кого-нибудь из хиджр?
Сразу видно, что вопрос ему неприятен.
– Все индийское многоуровневое общество представлено в «Буре». На роль Калибана мистер Проспер пригласил настоящего хиджру, но в конце фильма, когда Просперо освобождает его, Калибан превращается в женщину, реинкарнацию Мумтазы, возлюбленной шаха Джахана.
– Проспер задумывал эту роль для какого-то конкретного хиджры?
– Во времена Шекспира все женские роли играли мужчины.
– А вам ничего не говорит имя хиджры Сами?
Прежде чем ответить на мой вопрос, Салим нервно поерзал в кресле.
– Зачем вам знать эту Сами и людей ее круга?
– Но ведь Проспер знал ее.
Я сомневалась в том, что он мне что-то расскажет, но ждала. И он продолжил:
– Сами была проституткой, обслуживавшей район, где мы проводили съемку. Она появлялась там практически ежедневно и наблюдала за нашей работой. Потом у меня возникло ощущение, что она проявляет к мистеру Просперу какой-то особый интерес.
– Он что, давал ей деньги?
– У мистера Проспера очень доброе сердце. Однако это было уже очень давно.
– И когда же, Салим?
– О, наверное, лет шесть назад. И эта история никакого отношения к гибели Сами не имеет.
Итак, ему известно, что Сами мертв. Не в этом ли причина того, что он с такой поспешностью стал отрицать всякую связь между гибелью Сами и его знакомством с Проспером?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166