– Поймите меня правильно, мисс Бенгал. Это происходит не потому, что я работаю спустя рукава. Я просто не хочу, чтобы к тем людям, с частями тел которых я работаю, у меня возникало слишком личное и эмоциональное отношение. И, конечно же, я практически никогда не читаю официальных отчетов. Но в данном случае... Мой брат тоже хиджра... Как бы то ни было, пленка с аудиоверсией отчета – в магнитофоне. Я отмотал ее на самый важный кусок. Пожалуйста, послушайте.
Он нажал кнопку, и из магнитофона послышался бесцветный голос, но с характерным произношением выпускника хорошего университета, звучавший на фоне зловещего эха морга:
– ...при проведении биохимического анализа крови сердца обнаружено низкое содержание хлоридов. При исследовании образца сердечной ткани на содержание диатомовых водорослей было обнаружено...
– Остановите здесь, – попросила я. – Вас попросили провести биохимический анализ и анализ на наличие диатомовых водорослей?
Дилип послушно остановил магнитофон и улыбнулся мне едва заметной улыбкой.
– Вам известны причины проведения подобных анализов в ходе посмертной экспертизы, мисс Бенгал?
– Это значит, что у них возникли подозрения относительно того, что хиджра не утонул, а был уже мертв до того, как попал в воду. У человека, утонувшего в реке, скажем, или в каком-то другом пресном водоеме, кровь разбавлена водой. Вода пропитывает сердце и другие крупные внутренние органы – иногда даже костную ткань, – а это приводит к снижению содержания хлоридов в крови. Для этого вы и проводите биохимический анализ крови. Как в морской, так и в чистой пресной воде содержатся микроорганизмы, называемые диатомовыми водорослями. Их можно обнаружить с помощью растворения образцов тканей различных органов какой-либо минеральной кислотой. Если человек был мертв до того, как попал в воду, вы обнаружите диатомовые водоросли в дыхательных путях, но не в крови.
Все это, конечно, он знал и без меня. Я просто пыталась вслух воспроизвести возможную в данной ситуации логику рассуждений любого эксперта.
– А если человек утонул в море? – спросил он.
– Действие соленой воды противоположно действию пресной. Она не разжижает кровь, а, наоборот, выгоняет из нее воду. По этой причине соль и используется для сохранения мяса. – В грязной воде тонут медленнее. В некоторых случаях грязь даже может спасти вам жизнь. – Итак, вполне вероятно не только то, что три других хиджры утонули где-то в другом месте, а затем их каким-то образом доставили на Чоупатти, но и то, что помощник следователя по особо важным делам имел определенные сведения на этот счет.
– Создается впечатление, – сказал Дилип, – что все эти люди утонули в пресной, но грязной воде, а не в море.
– Мне можно взять эту пленку?
– Ни в коем случае! Ее обязательно хватятся. Но я попробую сделать копию. – Он помолчал немного. – В противном случае, боюсь, информация об этих убийствах окажется под самым толстым сукном.
– Вам следует поговорить об этом с каким-нибудь более высоким начальством, может, со старшим следователем по особо важным делам.
Дилип жестом показал в сторону сырого помещения, где размещалась его лаборатория. Без окон, с запахом фенола и других похожих ароматов, с чуть меньшим по размеру шкафом. Несмотря на отсутствие вентилятора, в комнате было довольно прохладно. Ее охлаждала близость к холодильнику, где хранились трупы.
– Старший следователь по особо важным делам знает об этом, – возразил Дилип. – И кроме того, я всего лишь лаборант из химической лаборатории в подвале. А офис следователя расположен на самом верхнем этаже. Там у него кондиционеры, на стенах в рамочках дипломы самых престижных университетов мира и окна с видом на море. Возможно, благодаря этим окнам у него более широкий взгляд на ситуацию, чем у меня.
Мать как-то в разговоре, вскоре после того, как развеялось ее первоначальное романтическое представление об индийском субконтиненте, представила мне не столь краткую, но не менее мрачную картину здешнего общества. До этого отец много рассказывал нам из индийской истории, мама в основном специализировалась на пересказе своего жизненного опыта, ситуаций из жизни знакомых ей людей и древних легенд «Махабхараты», «Рамаяны». Сказания о богах, женившихся на молочницах, которые производили на свет божественных младенцев. Она много читала Киплинга, но, как мне кажется, совершенно не понимая его главной идеи: в Индии каждый человек знает свое место. Без привязанности к касте, классу, определенным социальным условностям хрупкое общественное равновесие в индийском обществе было бы неизбежно и катастрофически нарушено.
«Гнездо из колючей проволоки, называемое „карма“, заставляет бедняков мириться со своей нищетой, а богачам дает оправдание их неуемной алчности», – с горечью говорила мне мама.
– Более широкий взгляд, – повторила я за Дилипом. – Вы полагаете, у этих преступлений есть какие-то политические корни? Следователь по особо важным делам пытается избежать политического скандала, скрывая подробности этих дел?
– В Индии, стране с тремястами тридцатью тысячами богов и двумястами пятьюдесятью семью политическими партиями, не считая всяких разных независимых политиков, все то, что не связано с политикой, обязательно будет связано с религией.
Рэм просунул голову в дверной проем:
– Сюда идет кто-то, страдающий плоскостопием.
Дилип нервным движением сдвинул очки на переносицу.
– Идите за мной, – сказал он, открывая дверь в темный бетонированный проход. – Мы пройдем к запасному выходу.
Когда мы вышли из здания, Дилип взглянул на меня на прощание особенно пристально:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166