Это не убийство в состоянии аффекта.

Зажужжал телефон. Джузеппе вздрогнул. Он все еще не до конца привык к мысли, что ему могут позвонить, даже когда он находится в лесной глуши. Он выудил телефон из кармана куртки и ответил:
– Джузеппе.
Много раз он мысленно ругал мать, что она наградила его этим именем в честь какого-то итальянского сладкоголосого певца, которого она в юности слышала в Народном парке в Эстерсунде. В школьные годы его постоянно дразнили. И сейчас, когда он называл по телефону свое имя, на том конце провода почти каждый раз возникала неловкая пауза.
– Джузеппе Ларссон?
– Это я.
Звонивший назвался Стефаном Линдманом, полицейским. Он звонил из Буроса. Он когда-то работал с Молином и хотел узнать, что произошло. Джузеппе сказал, что перезвонит. Случалось, что журналисты выдавали себя за полицейских, а разговаривать с журналистами ему не хотелось. Стефан Линдман ничего против не имел. Джузеппе поискал ручку и не нашел. Пришлось записать номер на песке носком сапога. Он набрал номер, и Линдман тут же ответил. Конечно, он все равно мог оказаться журналистом. Следовало бы позвонить в полицию в Буросе и проверить – есть ли у них сотрудник по имени Стефан Линдман. Но манера говорить и специфический лексикон убедили Джузеппе, что он все же имеет дело с полицейским, и он попытался ответить на его вопросы. По телефону сделать это оказалось довольно трудно, к тому же слышимость была скверной. Неподалеку заурчал мотор микроавтобуса – приехали криминалисты.
– У меня есть твой номер, – сказал Джузеппе, – у тебя – мой. Можешь позвонить мне попозже по этому телефону? Или в полицию в Эстерсунде? Кстати, может быть, и ты мне что-нибудь расскажешь? Этот Герберт Молин – не производил ли он впечатление человека, которому что-то угрожает? Все может оказаться важным. Мы в тупике. Никаких свидетелей, мотив непонятен. Вообще ничего. Стрелка компаса вертится во все стороны.
Он молча выслушал ответ. Криминалисты уже въехали во двор. Джузеппе закончил разговор и подправил записанные на песке цифры.
Этот полицейский из Буроса сказал кое-что важное. А именно – что Герберт Молин чего-то в самом деле опасался. Он никогда не говорил об этом, но совершенно явно боялся, тут Линдман был уверен. Боялся все время.
Техников-криминалистов было двое. Оба молодые. Джузеппе нравилось работать с ними. Оба были энергичны, действовали уверенно, эффективно и тщательно. Они вместе вошли в дом. Джузеппе, осторожно ступая, рассматривал кровавые следы на полу и на стенах. Пока криминалисты надевали свои рабочие комбинезоны, он вновь попытался представить себе происшедшее.
В самых общих чертах все было ясно. Первой погибла собака. Потом убийца выбил окна и стал стрелять в дом патронами со слезоточивым газом. Окна были тоже разбиты выстрелами, но не газовыми патронами – во дворе нашли несколько гильз от охотничьего ружья. Преступник действовал методично. Когда все это началось, Герберт Молин спал. Или, во всяком случае, лежал в постели. Там, на опушке, его нашли голым. Но его окровавленный свитер и брюки лежали на песке у крыльца. Множество гильз от газовых патронов указывало, что дом был заполнен слезоточивым газом от погреба до чердака. Молин выбежал во двор с дробовиком в руках Он тоже успел несколько раз выстрелить. Но далеко не ушел. Ружье лежало на земле. Джузеппе знал, что Молин в этот момент практически ослеп и почти не мог дышать.
Итак, Герберта Молина выкурили из дома. Он был совершенно беззащитен. Он не видел убийцу, зато убийца видел его прекрасно.
Джузеппе зашел в комнату рядом с гостиной. Здесь была самая большая загадка. Постель с огромной, в человеческий рост, окровавленной куклой. Сначала они подумали, что это старческая сексуальная прихоть, утешение Молина в его одиночестве. Но у куклы не было никаких подходящих для этих целей отверстий. Стремена на ногах все разъяснили – это была кукла для танцев. Но оставался важный вопрос – почему она была залита кровью? Допустим, Молин заходил в эту комнату, прежде чем газ выгнал его из дома. Но почему кукла в крови? Ни Джузеппе, ни криминалисты за шесть дней не нашли приемлемого ответа. Джузеппе решил, что сегодня он попробует заняться этим вопросом всерьез. Откуда на кукле кровь? Что-то было не так с этой куклой. Что-то за этим скрывается, о чем он пока не имеет ни малейшего представления.
Он вышел из дома подышать воздухом. Снова зазвонил телефон. Теперь это был шеф полиции из Эстерсунда. Джузеппе заверил его, что они работают, но пока осмотр места преступления ничего нового не дал. Ханна Тунберг сейчас находилась в Эстерсунде, ее допрашивал помощник следователя Артур Нюман, ближайший сотрудник Джузеппе. Еще шеф сообщил, что дочь Молина, живущая в Германии, приезжает в Швецию. С сыном, работающим стюардом на круизном теплоходе в Карибском море, тоже удалось связаться.
– Ну, а что со второй женой? – спросил Джузеппе.
Первая жена, мать этих двоих детей, скончалась несколько лет назад. Джузеппе потратил несколько часов на то, чтобы проверить обстоятельства смерти. Ничего подозрительного не нашлось – она умерла от естественных причин. К тому же Молин развелся с ней девятнадцать лет назад. Вторую женщину, на которой Молин был женат в последние годы службы в Буросе, оказалось не так-то легко разыскать.
Джузеппе вернулся в дом. Прислонившись к косяку, он разглядывал кровавые следы на полу. Отошел в сторону и поглядел под другим углом. Он нахмурился. И в этих следах тоже было что-то непонятное. Он вытащил блокнот, попросил ручку у одного из техников и набросал эскиз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130