И я хочу знать, есть ли в этом моя вина.
Наступила тишина. Стефан ждал продолжения. Он вспомнил имя, названное Фернандо Херейрой, – Хёлльнер. Что-то важное произошло, когда он встретил Хёлльнера.
– Кто был Хёлльнер?
– Вестник. Вестник, я ждал его всю жизнь. Человек, случайно оказавшийся в тот вечер в том же ресторане, что и я. Сначала, когда я понял, что он эмигрант из Германии, я подумал, что это один из нацистов, прячущихся в Аргентине. Потом я понял, что он такой же, как и я. Человек, никогда не плясавший под дудку Гитлера.
Херейра снова замолчал. Стефан ждал.
– Когда я начинаю вспоминать, все кажется так просто. Хёлльнер был из Берлина, как и я. И мой дядя был массажистом его отца, в середине тридцатых. Для Геринга дядя был совершенно незаменим – он злоупотреблял морфием, его мучили боли, и дяде как-то удавалось облегчить его страдания – тот и слышать не хотел о другом массажисте. Это был первый исходный пункт. Второй – человек по имени Вальдемар Леманн. Человек, наводивший ужас в концлагерях – стольких он замучил и уничтожил. Брат его был такой же, но брата повесили в сорок пятом, а Вальдемар ускользнул. Его так и не нашли, хотя пытались. Он был среди первых в списке военных преступников, где первым стоял Борман. Эйхмана поймали. Но не Вальдемара Леманна. Одного из тех, кто искал его особенно активно, звали Стакфорд. Он был майором английской армии. Почему он так старался, неизвестно. Возможно, своими глазами видел, что творили нацисты в концлагерях. Он присутствовал при казни Йозефа Леманна. И в процессе розыска он нашел данные, что одним из активных подручных Леманна был шведский солдат, зверски убивший своего учителя танцев. Леманн якобы заставил его это сделать.
Фернандо Херейра опять сделал паузу. Похоже было, что ему нужно собраться с силами, чтобы закончить свой рассказ.
– Много позже Хёлльнер встретил Стакфорда на какой-то конференции по поиску нацистских преступников. Оба были убежденными антинацистами. И как-то у них зашел разговор об исчезнувшем Вальдемаре Леманне. Тогда Хёлльнер впервые услышал об убитом танцмейстере и узнал имя убившего его шведского солдата – Маттсон-Герцен. Рассказал об этом Стакфорду на допросе другой нацист, пытаясь заслужить снисхождение. Все это Хёлльнер рассказал мне. Он сказал также, что Стакфорд время от времени приезжает в Буэнос-Айрес.
Стефан услышал, как Херейра взял бутылку, но пить не стал, отставил в сторону.
– Когда Стакфорд в очередной раз приехал в Буэнос-Айрес, я пришел к нему в гостиницу. Я рассказал ему свою историю, что я сын того убитого учителя танцев. Примерно через год я получил письмо из Англии. Стакфорд писал, что солдат по имени Маттсон-Герцен, убивший отца, поменял фамилию на Молин и все еще жив. Никогда не забуду это письмо. Теперь я знал имя убийцы. Того, кто дружески улыбался мне на уроках танцев. Стакфорд через свои каналы помог мне узнать, где он живет.
Он замолчал. Продолжения не будет, подумал Стефан. Да его и не нужно. Теперь я услышал всю историю. Передо мной сидит невидимый человек, отомстивший за своего отца. Мы были правы, когда думали, что корни этого убийства прячутся где-то в давно прошедшем военном времени.
Он также подумал, что Фернандо Херейра помог ему сложить головоломку. В этом была какая-то черная ирония – Молин тоже посвятил свою старость складыванию головоломок. Мучимый страхом, он складывал головоломки.
– Вы все поняли в моем рассказе?
– Да.
– Есть вопросы?
– Не по рассказу. Но мне бы хотелось узнать, зачем вы увезли собаку?
Херейра, казалось, не понял вопроса. Стефан сформулировал его по-другому:
– Вы убили собаку Молина. Но, когда убили Авраама Андерссона, вы увезли его собаку.
– Хотел вам показать, что все не так, как вы считаете. Что второго убил не я.
– Почему мы должны были так посчитать? Из-за собаки?
Херейра ответил, просто и убедительно:
– Я принял такое решение по пьянке. Так и не пойму, почему меня никто не заметил. Но я перевез собаку, чтобы внести путаницу. Я имею в виду, у вас в головах. Так и не знаю, удалось ли мне это.
– Появились новые вопросы.
– Тогда я достиг, чего хотел.
– Вы жили в палатке у озера, когда приехали?
– Да.
Стефан отметил, что Херейра совершенно успокоился. Нетерпение в его голосе исчезло. Не слышно было и позвякивания бутылки. Херейра поднялся, Стефан понял это по колебаниям пола. Он стоял теперь у Стефана за спиной. Стефану снова стало страшно. Он связан. Если тот захочет его задушить, он не сможет оказать никакого сопротивления.
Голос послышался справа. Теперь слева. Снова скрипнул стул. Стефан продолжал рыться в памяти.
– Я думал, что все это похоронено. Все то, что было тогда. Но нет – идеи, родившиеся в вывихнутом мозгу Гитлера, все еще живы. Имя у них другое, а идеи те же, то же патологическое представление, что можно уничтожить целый народ, если это необходимо. С новой техникой, компьютерами, Интернетом все эти группы поддерживают контакт, объединяются, строят планы. Теперь все в компьютерах.
Стефан подумал, что совсем недавно он слышал примерно ту же фразу из уст Вероники Молин – теперь все в компьютерах .
– Они продолжают губить жизнь, – сказал голос. – Они продолжают сеять ненависть. Против людей с другим цветом кожи, другими обычаями, другими богами.
Стефан вдруг осознал, что спокойствие Херейры было обманчивым. Он мог в любую секунду сорваться, с ним мог повториться припадок ярости. Он убил Молина, опять подумал Стефан. Он пытался меня задушить, он оглушил меня и привязал к стулу. Если он не нападет на меня сзади… Я должен быть сильнее, чем он, – мне только тридцать семь лет, а ему почти семьдесят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130