Сами они, вероятно, внимания на это не обратили. Но дело, по-видимому, так и обстояло.
– Ты думаешь, Сведберг рассуждал именно так?
– Да. Но Сведберг знал что-то еще. У него были подозрения. Какие – мы не знаем. Не знаем мы и почему эти подозрения стали обретать форму, что он увидел такое, чего не видим мы. И мы совершенно не понимаем, почему он решил заняться следствием втайне. Но скорее всего, на то имелась важная причина, раз уж он посвятил следствию чуть не весь отпуск. Раньше такого никогда с ним не было.
– Кой-чего не хватает, – сказала Анн-Бритт Хёглунд. – Мотива. Какие бывают мотивы? Месть, ненависть, ревность. Ничто не сходится. Кто будет мстить троим подросткам? Вернее сказать, четверым… Кто может их ненавидеть до такой степени? Или ревновать? Здесь присутствует какая-то изощренная жестокость, я ни о чем подобном даже и не слышала. Это куда хуже, чем тот прошлогодний бедняга, который наряжался в индейца.
– Убийца, видимо, выбрал этот праздник вполне осознанно, – сказал Валландер. – Ты права – изощренная жестокость. Убить только начинающих жить девушек и юношу в момент их наивысшего счастья. И может быть, своего наивысшего одиночества – в такие дни человек может себя чувствовать особенно одиноким…
– Бешеный пес, – сказал Мартинссон, не скрывая ярости, – псих.
– Очень, надо сказать, методичный псих, – сказал Валландер, – впрочем, такое случается. Но для нас самое главное – постараться найти во всем этом невидимый общий знаменатель. Откуда-то он получает информацию. Откуда-то у него есть доступ к их жизни. Это и есть то, что мы сейчас должны искать. Мы должны глубоко изучить их жизнь. Раньше или позже мы наткнемся на точку, в которой он с ними пересекся. Может быть, уже наткнулись, только не заметили.
– То есть ты хочешь, чтобы следствием фактически руководила Иса Эденгрен? – сказала Анн-Бритт. – А мы осторожно шли по ее следу?
– Примерно так. Не надо забывать, что она пыталась покончить с собой. Вопрос – почему? Мы к тому же не знаем, как отнесся невидимый убийца к тому, что она выжила.
– Тот, кто звонил в больницу и выдал себя за Лундберга?
Валландер кивнул. Лицо его было очень серьезным.
– Пусть кто-нибудь поговорит с дежурной сестрой или врачом, кто там с ним разговаривал. Какой голос, какой выговор, старый, молодой… все может пригодиться.
Мартинссон пообещал этим заняться. Ближайший час они посвятили распределению обязанностей. В комнату зашла Лиза Хольгерссон и сказала, что похороны Сведберга назначены на следующий вторник. Она говорила и с Ильвой Бринк и со Стуре Бьорклундом. Валландер заметил, что она очень бледна – тоже, видимо, сильно устала. Он знал, каких трудов ей стоит обороняться от журналистов, – он ей не завидовал.
– Кто-нибудь знает, какую музыку любил Сведберг? – спросила она. – Ильва Бринк, как ни странно, не знает.
Валландер, к своему удивлению, сообразил, что и сам не может ответить на этот вопрос. Он попытался мысленно связать образ Сведберга с какой-то музыкой – и не сумел.
– Он любил рок, – неожиданно сказала Анн-Бритт. – Как-то он мне рассказал. Его кумиром был певец по имени Бадди Холли. Тот, что давным-давно погиб в авиакатастрофе.
Валландер с трудом вспомнил, о ком она говорит.
– Это не он пел «Пегги Сью»? – спросил он.
– Он. Но это вряд ли подойдет для похорон.
– «Благословенна будь, земля», – сказал Мартинссон. – Это всегда хорошо. Хотя можно и поспорить на эту тему – так ли земля прекрасна, как утверждает псалом. Особенно если вспомнить, чем мы сейчас занимаемся.
Лиза Хольгерссон выслушала короткий доклад Валландера.
– Как бы мне хотелось, чтобы мы что-то уже узнали к похоронам, – сказала она перед уходом.
– Не думаю, чтобы нам это удалось, – ответил Валландер. – Но мы все хотим того же.
Было уже пять. Они собирались заканчивать совещание, когда пронзительно зазвонил телефон. Это была Эбба.
– Что, журналисты? – спросил Валландер.
– Нюберг. Мне кажется, что-то важное.
У Валландера перехватило дыхание. Он вздрогнул так, что заметили и Мартинссон, и Анн-Бритт. В трубке что-то заскрипело, потом он услышал прерывающийся голос Нюберга:
– Похоже, мы были правы.
– Нашли место?
– Кажется, да. Сейчас делаем съемку. И пытаемся зафиксировать следы.
– Мы угадали направление?
– Это метров восемьдесят от того места, где мы их нашли. И место он выбрал с умом – в густом кустарнике. Все наверняка его обходили.
– Когда начнете копать?
– Я думал, может быть, ты захочешь приехать.
– Еду.
Валландер положил трубку:
– Кажется, они нашли место, где были спрятаны трупы.
Решили, что Валландер поедет один. Слишком много было неотложных дел.
Валландер поставил на машину голубой маячок и нажал на газ. Миновав заграждение, он подъехал прямо к месту, где были найдены тела. Его уже ждал один из техников-криминалистов.
Нюберг огородил участок примерно в тридцать квадратных метров. Валландер сразу понял, что Нюберг прав – место было выбрано идеально. Как они и предполагали. Он присел на корточки рядом с Нюбергом. Несколько полицейских в комбинезонах стояли наготове с лопатами.
Нюберг показал пальцем:
– Здесь копали. Сняли дерн, потом положили на место. Если присмотреться, увидишь, куда бросали землю. Вот здесь, посмотри, в сухих листьях. Если в вырытую яму что-то кладут, остается лишняя земля.
Валландер провел рукой по заросшей травой кочке:
– Работали чисто.
Нюберг кивнул.
– Как по линеечке, – сказал он. – Ни малейшей небрежности. Мы бы никогда не нашли это место, если бы не решили, что оно должно быть. И что оно где-то рядом.
Валландер встал:
– Чего мы ждем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166