Рюдберг захаживал иногда в кабинет к Валландеру – ему приходила в голову какая-нибудь версия, и он хотел ее обсудить. Валландер знал, что Рюдберг иногда приходит на работу даже в выходные – сидит и роется в старых следственных материалах – не может примириться, что какое-то преступление не раскрыто. В последние дни, уже в больнице, умирая от рака, он снова заговорил об этой убитой девушке. Валландер понял, что Рюдберг завещает ему не забывать, что произошло той далекой осенью, – может быть, ему когда-нибудь удастся найти убийцу. Но он так ни разу и не сходил в архив, не взял в руки старые пожелтевшие бумаги. Он почти не думал о том происшествии – но не забыл его. Иногда она ему снилась, эта девушка, – всегда одинаково: он стоит, нагнувшись над ней, где-то рядом Рюдберг… Она смотрит на него, хочет ему что-то сказать, но не может.
Он свернул с главной дороги. Не хочу, чтобы мне снились эти трое, подумал он. Не хочу, чтобы мне снился Сведберг. Мы должны найти того, кто это сделал.
Он остановился у входа в национальный парк. Там уже стояла полицейская машина. К своему удивлению, Валландер увидел, что из машины вылез Эдмундссон и направился к нему.
– А где собака?
– Дома, разумеется. Не спать же ей в машине.
Валландер кивнул в сторону леса:
– Все спокойно?
– Там только Нюберг. И кто-то еще с ним.
– Нюберг здесь?
– Только что приехал.
И Нюбергу тоже не спится, подумал Валландер. Ничего удивительного.
– Август, а тепло, – заметил Эдмундссон.
– Осень на носу, – сказал Валландер, – может похолодать в любой момент.
И пошел в лес.
Этот человек был в лесу уже давно, с наступления темноты. Он пришел со стороны моря, чтобы остаться незамеченным. Сначала долго шел по берегу, карабкался по скалам, а потом, улучив момент, скрылся в кустах. Он не был уверен, что там нет полицейских с собаками, поэтому пошел в обход. Остановился он только на главной тропинке, ведущей в зону отдыха. Оттуда он мог легко скрыться, если вдруг собаки что-то учуют. Но он не волновался.
Под защитой темноты он наблюдал, как полицейские снуют по тропе. Мимо прошло несколько машин. Среди полицейских он заметил двух женщин. В начале десятого почти все уехали, почти одновременно – сели в машины и уехали. Он не торопился. Спокойно выпил чаю из термоса. Посылка из Шанхая уже пришла – завтра с утра он пойдет на почту. Он допил чай, сунул термос в рюкзачок и пошел к тому месту, где он их убил – он уже убедился, что собак в лесу нет. Издалека он видел призрачный свет полицейских прожекторов. Он подумал, что все это похоже на некое театральное представление, закрытое, без публики, и вдруг почувствовал соблазн подкрасться поближе и послушать, о чем говорят полицейские. И посмотреть на их лица. Но удержался. Он никогда не совершал необдуманных поступков. Если сохранять самообладание, ничего с тобой не случится – оно всегда защитит…
Он видел, как в свете прожекторов шевелятся тени полицейских. Тени были устрашающе огромными, но он знал, что это только иллюзия. Они тыкались во все стороны, ничего не понимая, как слепые котята. Они были не в состоянии разобраться в загаданном им ребусе. Он почувствовал что-то вроде удовлетворения, но тут же окоротил себя. Самодовольство опасно.
Потом он вернулся на главную тропу. Он решил уже уходить, как увидел приближающийся свет фонаря. По тропе шел человек. Конус света плясал по земле. На какую-то долю секунды он увидел его лицо. Он знал этого человека – это был Нюберг, криминалист. Он, значит, и должен разгадать его загадку, сообразить, с чем он имеет дело. Он не сообразит. Может быть, ему и удастся сложить какие-то кусочки мозаики, но целостную картину он не поймет никогда.
Он поправил рюкзак и уже собрался переходить тропу, как вдруг, еще не видя фонарика, услышал еще чьи-то шаги. Он скользнул в кусты. Это был какой-то здоровенный детина, но походка была почти стариковская, должно быть, от усталости. Ему вдруг захотелось выскочить из кустов, словно ночной зверь, промчаться мимо и снова исчезнуть во мраке.
Вдруг тот остановился и направил фонарь на кусты. На секунду его охватил почти непереносимый страх – он решил, что обнаружен. Уйти не удастся. Но конус света вновь переместился на тропу, и человек двинулся дальше. Затем снова остановился, обернулся и посветил на тропу позади себя. Потом потушил свет и остался стоять, совершенно неподвижно. Он стоял так несколько показавшихся ему бесконечными мгновений, затем вновь включил фонарик и двинулся дальше.
Он выждал, лежа в кустах. Сердце колотилось. Почему тот остановился? Он не мог ни слышать его, ни видеть.
Он даже не знал, сколько пролежал в этих кустах. В первый раз ему изменили его идеальные биологические часы. Может быть, час, может быть, больше. Наконец он поднялся, пересек тропу и пошел к берегу.
Уже начинало светать.
Свет Валландер увидел издалека, но еще раньше услышал он усталый и сварливый голос Нюберга. На тропе стоял полицейский и курил.
Он остановился еще раз и прислушался. Он не знал, почему у него появилось это чувство, скорее всего, это было продолжение того, о чем он думал в машине, – убийца, прячущийся в темноте, невидимый и неслышимый убийца. Вдруг ему послышался какой-то звук. Он замер, словно парализованный страхом. Потом понял, что ему почудилось. Он погасил фонарь и прислушался. Ничего, кроме далекого шума прибоя.
Увидев Валландера, полицейский на тропинке поспешил потушить сигарету. Валландер поздоровался и махнул ему рукой – кури, пожалуйста. Они стояли как раз на границе тени и света от прожектора. Валландер знал этого парня – он начал работать всего полгода назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166