Хуже того, Ольга, как и сама Софи, носит под сердцем ребенка от загулявшего художника! Хотя срок родов был уже близок, Софи тут же выезжает в Россию, чтобы хоть немного разобраться в огорошившей ее ситуации.
Бог знает каким чудом Софи Годебска, наперекор леденящей русской зиме, все же добралась до цели – одинокого дома, утопавшего в снегах.
С трудом поднявшись по обледенелым ступеням крыльца, она, прежде чем позвонить, прислонилась к двери, чтобы перевести дыхание… И в этот момент она услышала так хорошо знакомый ей смех, которому эхом отозвался ничуть не менее знакомый ей женский голос… Она не решилась позвонить… Проехать три тысячи километров только затем, чтобы найти подтверждение своему несчастью… Это было слишком для молодой женщины! Несколько часов спустя она ушла из жизни, успев дать жизнь Мисе…
Такова драма, знаменовавшая ее судьбу.
Несмотря на столь драматическое начало, жизнь девочки складывалась неплохо. Ее воспитывала бабушка в Халле, в среде музыкальной семьи, о которой мы только что говорили; ноты она научилась читать раньше, чем буквы. Ей даже позволялось играть, сидя на коленях у Листа. Обладая рано развившимся умом, не лишенным причуд, она вела хаотичное существование: две мачехи, постоянные перемещения между Польшей, Францией и Бельгией… К четырнадцати годам она сложилась в прекрасную пианистку и писаную красавицу – дородную, как любила тогдашняя эпоха, с походкой царицы… Все в ее облике – пышность телес при тонкой талии, сладострастно-чувственное лицо – выдавало в ней одно из тех демонических существ, что создавались пылким воображением бельгийского художника Фелисьена Ропса, кстати, доброго знакомого ее беспутного папаши.
Восемнадцати лет она отправляется в Лондон, затем возвращается в Париж, где живет уроками музыки, которые ей достал композитор Форе. В 1893 году, в возрасте 21 года, она выходит замуж за своего юного кузена – Тадеуша Натансона, одного из трех сыновей польского еврея-банкира и русской женщины. У братьев Натансон ходил в знакомых весь литературный и художественный Париж; четыре года назад ими был основан ежемесячник «Белый журнал» (на деньги родителей), с которым сотрудничали лучшие писатели эпохи. Один только перечень авторов, помещавших свои опусы в «Белый журнал», по-вторил бы указатель имен в учебнике истории французской литературы: Баррес, Клодель, Фенеон, Жамм, Жарри, Малларме, Мирбо, Пеги, Пруст, Золя…
Молодая пара поселилась на улице Сен-Флорантин. Стены квартиры украсили картины, написанные друзьями молодожена. Только прислушайтесь к именам, значащимся в нижних углах полотен: Боннар, Редон, Вильяр… Большая часть из них создадут иллюстрации для рекламных афиш, которые познакомят публику с журналом «Ревю», и не следует удивляться, что на рекламных листах не раз возникнут черты лица и элегантный силуэт красавицы Миси. Все были покорены ее шармом, ее талантом пианистки, ее фантазией, экстравагантностью и соблазнительными речами. Из портретов красавицы, созданных тогда – и позже! – самыми престижными художниками, можно было бы составить маленький музей. Сам Ренуар, который привязывал кисти к пальцам, потому что у него были почти парализованы руки, писал ее восемь раз и глубоко горевал оттого, что она никогда не позволяла ему изобразить свои груди…
В 1905 году Мися, разведясь с Натансоном, вышла замуж за пузатого бизнесмена Альфреда Эдвардса, владевшего, в частности, газетой «Матэн». Воспылав к красавице неутолимой страстью, Эдвардс буквально вырвал ее из объятий супруга. В эту пору красавица-полька, сохранив весь свой круг друзей-художников, познакомилась с не чуждой цинизма средой, состоявшей из журналистов, аферистов и кокоток, которая была дотоле вовсе не знакома ей. Четыре года спустя, устав от выходок своего благоверного, который, изменяя ей направо и налево, сам ревновал ее, как восточный тиран, и притеснял как мог, Мися в 1909 году развелась. И правильно поступила: прошло совсем немного времени, и на Эдвардса пало подозрение в удушении и утоплении в Рейне своей новой супруги – актрисы Женевьевы Лантельм…
Впоследствии Мися сошлась со знаменитым в ту пору художником и декоратором, каталонцем Жозе Марией Сертом. Сын промышленника, он был ничуть не менее богат, чем его предшественник, но куда более образован. Этот чудаковатый человек был столь же экстравагантен, как и его новая спутница. Часто ходя в плаще и сомбреро, он не мог не бросаться в глаза. Пристрастие к алкоголю и морфию ничуть не убили в нем энергию и веселость. Этот коренастый и словоохотливый коротышка писал полотна гигантских размеров, украшавшие храмы (как, например, собор в Виче в Каталонии) и роскошные салоны, например, в отеле «Уолдорф-Астория» в Нью-Йорке (за что его прозвали «уолдорфским Тьеполо»). Это не мешало ему украшать также и будуары по улице Лоншан. Художники – друзья Миси – любили подтрунивать над ним, называя «Мосье Жожо». И, несмотря на это, именно он познакомил свою подругу и всех остальных со странным персонажем, у которого черную шевелюру пересекала совершенно белая прядь… Это был Дягилев, гениальный устроитель «Русских сезонов», рекламе которых Мися отдаст столько сил…
Такова была в 1917 году эта оригинальная и сложная личность, которая вместе с Сертом на протяжении стольких лет будет играть такую важную роль в судьбе Габриель…

* * *

На исходе все того же 1917 года положение союзников на фронте было решительно хуже некуда. Франция оказалась практически в той же катастрофической ситуации, что и в августе четырнадцатого. Было принято обращение к Клемансо, который с 16 ноября принял на себя функции Председателя Совета с наказом спасти страну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117