Эти мелкие, казалось бы, и пустяковые на первый взгляд факты могут затруднить, а то и вообще сделать невозможной твою дальнейшую работу.
Корч понимает обоснованность аргументов Зембы. Другое дело, что эти аргументы противоречат его темпераменту, взглядам, принципам. Но что поделаешь?
– Подумай об этом, – в тоне Зембы отеческие нотки. – И попытайся проанализировать свои поступки и действия. Оцени их сам. Мать Сливяка жаловалась на методы задержания ее сына. На это же ссылался и ее муж, ординатор городской больницы. Следовало их уведомить о его задержании… разумеется, постфактум. Кстати, что удалось установить по этому делу?
– Сливяк признал свое соучастие в нападении на Ирэну Врубль и виновность в попытке запугать Кацинского, в попытке, которая в итоге закончилась трагически. После очной ставки с ним раскололся и Базяк. Этот признал себя виновным в нападении на Врубль и в подстрекательстве Сливяка к запугиванию Кацинского. Однако он так и не сказал, кто поручил ему проведение этой акции. Сливяк же, судя по всему, этого не знает.
– Прокурор дал санкцию?
– Да. С этим все в порядке. Правда, ему пришлось поломать голову над квалификацией действий, повлекших за собой смерть Кацинского. «Непреднамеренное убийство?» Но это уже не наши заботы. Я вот думаю, как установить организатора нападения. Хочу поискать его в кругу лиц, заинтересованных в сокрытии дела Врубля.
– Опять метод дедукции?
– В какой-то мере – да. Если инспиратор этой акции поручил своим подручным шепнуть девушке на ухо, чтобы она не шаталась в милицию, о чем же ином может идти речь? Всем известно, что она упорно стремилась возобновить дело, неоднократно ходила в милицию. Была и у меня. Таким образом, вывод вроде напрашивается сам собой.
– Ладно, действуй, но не зарывайся.

ГЛАВА XXIII

Вилла расположена в стороне от шоссе, на самом берегу озера. К ней ведет извилистая, в ухабах проселочная дорога, упирающаяся в зеленые свежевыкрашенные ворота. Ворота широко распахнуты, а ясно видимые на дороге следы автомобильных шин свидетельствуют, что сюда недавно въезжал грузовик. Следы шин ведут к самой веранде. Через эту, на кирпичном фундаменте, веранду – вход в дом. Корч останавливается и через настежь раскрытую балконную дверь заглядывает в дом. Окидывает внимательным взглядом обширную комнату. Она почти пуста. Мебель громоздится в куче в дальнем углу. Двое рабочих, ползая на четвереньках спиной к двери, стелют в комнате паркет. Целая гора этого паркета сложена у одной из стен. Она как магнит притягивает к себе внимание Корча. «Тот самый или такой же, как тот, что согласно накладной отправлен якобы на стройку микрорайона? Любопытна бы узнать, откуда он поступил».
– Здравствуйте, – громко произносит Корч, переступая через порог и обращаясь к рабочим.
Оба как по команде оборачиваются, явно захваченные врасплох неожиданным визитом.
– Здравствуйте, – машинально отвечают они. – Вам чего?
Лица их Корчу знакомы – он часто бывает на стройках и там их встречал. Они же не сразу его узнают, ослепленные падающим в двери солнцем. Оно светит ему в спину. Корч достает удостоверение, называет себя.
Паркетчики не смущаются.
– У вас, пан поручик, дело к нам или к хозяину? – спрашивает один из них. – Хозяина сейчас нет. Он оставил нам ключи.
– Много работы? – не самым лучшим образом завязывает Корч беседу.
– Много, – бурчит один из их. – А что? Халтура во внерабочее время преступлением вроде не считается. Напарник мой после второй смены, а я в отпуске.
– У меня к вам никаких претензий, – поясняет Корч. – Я хотел только узнать, кто вас подрядил: хозяин или частный подрядчик Ольсенкевич?
– Вас интересует, взимают ли с нас налог? – В тоне явно недружелюбные нотки.
– Налог меня не касается. Я не фининспектор, – пытается свести все к шутке Корч. – Не знаете, часом, где хозяин взял этот паркет?
Оба одновременно пожимают плечами.
– Это дело не наше. Наше дело стелить. Мы пришли, материал был уже на месте. А кто его привез и откуда – спросите у хозяина, пана Зелинского. Он приезжает сюда с семьей по субботам и воскресеньям. А может, и наш бухгалтер Яноха знает, что и как. Зелинский его свояк, и это Яноха устроил нам здесь халтуру.
– Можно посмотреть паркет? – спрашивает Корч и, не ожидая разрешения, подходит к сложенной у стены пирамиде. Осматривает с тыльной стороны несколько паркетин. На одной из дубовых дощечек штамп изготовителя: Сверковский деревообделочный комбинат. Этот же изготовитель – насколько помнит Корч – поставляет паркетную клепку и для стройуправления.
– Вы получили такой паркет для квартир на новостройках?
– Нет. Сначала было обещали, а потом завезли плитку ПХВ, – неохотно отвечает один из рабочих.
– Я возьму эту паркетину, – говорит Корч. – Сейчас выпишу расписку.
– Зачем? Авось хозяин от одной паркетины не обеднеет.
– Не обеднеет, конечно, но порядок есть порядок. – Корч выписывает расписку. – А теперь распишитесь вот здесь в подтверждение, что я взял клепку именно в этом доме. – Он подает им вырванную из блокнота страничку с текстом подтверждения.
Помешкав, они неохотно расписываются.
– Нам же потом и попадет за то, что мы вас впустили.
Корч выходит довольный. Теперь, наконец, он уверен, что находится на верном пути. Возвращаясь в отдел, по дороге заворачивает в магазин стройматериалов. Интересно проверить, когда в последний раз поступал сюда паркет и кому он продан?
Директора Борковского на месте нет. Он ушел и предупредил, что сегодня больше не вернется. Корчу это, пожалуй, даже на руку. У него нет ни малейшего желания снова толковать с этим делягой, который то и дело упоминает о своих широких связях, а как только речь заходит о выяснении каких-либо конкретных вопросов, начинает изворачиваться и юлить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51