– прерывает Земба поток ее слов. У него нет желания говорить ей, что ведется следствие по делу о сбитой ее сыном старухе. Тогда уж вообще житья не будет.
– Мой Антек?! Что ты говоришь, побойся бога! Это невозможно! В управлении все от него в восторге, просто без ума и опять хотят повысить в должности!
– Если автомобиль задержали и подвергли осмотру, значит, твой Антек наверняка попал в какое-то дорожно-транспортное происшествие. И при чем здесь поручик Корч?
– Антек и происшествие?! Немыслимо! Он превосходно водит машину. Даже лучше, чем Ясь, и вполне может стать профессионалом. Не иначе здесь какая-то клевета. Придумать ее мог только такой тип, как этот твой новый сотрудник. Он, говорят, по этой части специалист. С ворами пьянствует, а уважению к порядочным людям не обучен. Это же надо придумать: он выпытывал у наших рабочих, где мы взяли паркет, который сейчас стелют у нас на даче! Что это за новая мода? Как он смел войти на наш участок без нашего разрешения и согласия?! Слишком много он себе позволяет! А в магазине у Витека Борковского торчал несколько часов, и Витек рассказывал, вел себя просто по-хамски. Говорил с ним, как с каким-нибудь преступником! Мне кажется, он совсем не подходит… Он…
– Позволь мне, дорогая, – прерывает ее Земба на полуслове, – самому решать, кто подходит, а кто не подходит для работы у меня в милиции. Распоряжайся в своем торге. Получше бы занималась подбором кадров, а то опять приняла на работу кладовщиком человека, имевшего судимость за хищения и растрату, – парирует Земба.
– О чем ты говоришь, Кароль? Этот человек был осужден неправильно. Зелинский, ну, ты знаешь – наш ревизор из воеводства – лично за него поручился, – вспыхивает Голомбек. – Наша судья, когда я. рассказала ей эту историю, тоже признала, что тут вполне могла быть допущена судебная ошибка. Случается и такое. Юноша очень милый, воспитанный. Из хорошей семьи. Его отец – главный архитектор воеводства. Зелинский очень высоко о них отзывается. Они близкие его друзья. Уж кто-кто, а Зелинский за человека случайного ручаться не станет. Он…
– Прости, я опаздываю, мне пора, – снова на полуслове прерывает ее Земба, чувствуя, что она сейчас опять начнет приставать к нему с делом сына. А попробуй откажи, она тут же отыщет других, более влиятельных знакомых, и тогда не отобьешься от телефонных звонков, всяких запросов и объяснительных записок.
Раздраженный, Земба добирается наконец до участка. Сегодня он на редкость придирчив и дотошен. Просматривает дела. Распекает за ошибки. Сотрудники вздыхают с облегчением, когда он в конце концов уходит, и тут же звонят соседям, предупреждая их о внезапном визите начальства. Но тревога поднята напрасно. Земба возвращается к себе, никуда больше не заходя.
В приемной его ожидает до крайности возбужденная врач Сливяк.
«Вот, черт, не везет сегодня – целый день бабы!» – Земба в ярости.
Предстоит еще одно объяснение.
– Пан майор, что произошло с моим сыном? Почему он арестован? Это какое-то недоразумение! Ваши сотрудники форменным образом выкрали его из дома. Обходились с ним, как с каким-нибудь преступником. Это безобразие! Муж с самого утра никак не может с вами связаться. Мне сказали, что налет на нашу квартиру учинил какой-то новый ваш сотрудник…
«Опять Корч, – думает Земба. – Жалобы на него так и сыплются. Что-то тут не так. А теперь вот еще и Сливяк!»
– Пани Галина, – обращается он к женщине, – я не в курсе дела. Проверю. Прошу вас набраться немного терпения. Я все выясню и сразу же вам сообщу.
Она уходит, и он с облегчением вздыхает.
– Вызвать ко мне Корча, – поручает он секретарше.

ГЛАВА XXII

– Докладывай по порядку все, что установил за последние дни, – хмуро приказывает Земба, когда Корч рано утром является по его вызову на доклад.
Земба, раскладывая на столе папки, задумчиво смотрит на поручика. Парень способный, энергичный, оперативный. Как и он в дни своей молодости. Чем же вызван весь этот поток сплетен, открытой к нему вражды и неприязни? В чем тут дело? Грубо действует, не умеет найти подхода к людям или слишком торопится? Как с ним быть, если дело пойдет так и дальше?
Корч достает документы, раскладывает свои записи:
– Получен протокол повторного вскрытия эксгумированных останков Врубля. На этот раз, – подчеркивает он интонацией, – произведен детальный осмотр. Из заключения врачей следует, что причиной смерти явился перелом основания черепа. Покойный получил сильный удар в затылочную часть головы каким-то тупым предметом. После такого удара он наверняка потерял сознание и в бессознательном состоянии был сброшен в озеро. Врач на первом вскрытии, обнаружив в легких трупа воду, этим ограничился, не произвел тщательного осмотра и сделал вывод, что Врубль просто утонул. Удивительная халатность! Так же халатно проведено и все предварительное следствие. – Корч не может удержаться от комментариев.
Земба воспринимает эти комментарии как упрек всвой адрес. Хмурит брови. Это дело вел капитан Жарский. Жарский, которому он доверял как самому себе. Значит, здесь и его, Зембы, вина? Передоверился, не проконтролировал? «А может быть, оба мы не сумели докопаться до истины?»
– Итак, убийство, – произносит он вполголоса, – но на какой почве?
– Я думаю, следует принять пока версию сестры погибшего, утверждающей, что ее брат, собираясь в тот вечер на встречу с каким-то человеком, взял с собой документы, имевшие, вероятно, отношение к его работе. Материалы, которыми он располагал, представляли, видимо, для кого-то настолько серьезную опасность, что его решили убрать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51